Я улыбнулся ей.
– Это чудесно!
– Так и есть, чудесно… Напомни, как там тебя зовут?
– Брайан.
– Да, чудесно, Брайан. Поначалу, приходя сюда, я искала тех, кто потерял близкого человека в результате убийства или какого-то насильственного преступления. Потом поняла, что иногда сильнее всего скорбели те, чьи дети или родители были под судом, и я просто стала позволять опереться на меня любому, кому это было нужно. Все эти дети, которых сажали в тюрьму навсегда, все эти скорбь и насилие… Эти судьи, отшвыривающие людей прочь так, словно они нелюди; эти люди, стреляющие друг в друга, причиняющие друг другу боль, словно им все равно. Не знаю… много, очень много боли. Я решила, что мне полагается быть здесь, чтобы ловить камни, которые люди бросают друг в друга.
«Я была так рада, когда судья сказала, что этот человек отправится домой! Даже мурашки побежали. Пятьдесят лет в тюрьме! Я была благодарна Богу, когда это услышала».
Я хмыкнул, услышав от нее эти слова. Во время слушаний по делу Макмиллиана местный священник устроил региональное церковное собрание, посвященное истории Уолтера, и попросил меня приехать и выступить. В афроамериканской общине были отдельные люди, не особенно стремившиеся поддержать Уолтера, – не потому, что считали его виновным, а из-за того, что он позволял себе внебрачные связи и не принимал активного участия в жизни церкви. На этом церковном собрании я говорил в основном о деле Уолтера, но также напомнил собравшимся, что когда женщину, обвиненную в прелюбодеянии, привели к Иисусу, он сказал обвинителям, желавшим побить ее камнями: «Кто из вас без греха, первым брось на нее камень». Обвинители женщины отступили, и Иисус простил ее и велел больше не грешить. Но сегодня наше самодовольство, наш страх и гнев побуждают даже христиан бросать камни в падших, пусть мы и понимаем, что следовало бы простить их или проявить сострадание. Я говорил собравшимся, что мы не должны оставаться просто наблюдателями. Я сказал им, что мы должны быть ловцами камней.
Когда я хмыкнул в ответ на слова женщины, припомнившей эту притчу, она тихонько засмеялась.
– Я слышала тебя сегодня в суде. Даже пару раз видела тебя здесь раньше. Я знаю, что ты тоже ловец камней.
Я тоже рассмеялся.
– Ну, наверное, я стараюсь им быть.
Она взяла мои руки в свои и стала гладить пальцами мои ладони.
– Знаешь, это больно – ловить камни, которыми бросаются люди.
Она продолжала поглаживать мои ладони, а я не нашелся с ответом. Рядом с ней я ощущал небывалое утешение. После решений суда по делам Кастона и Картера мне предстояло еще не меньше пяти часов ехать на машине обратно в Монтгомери. Нужно было поторапливаться с делами, но я не мог уйти: было так приятно сидеть там с этой женщиной, которая теперь с самым серьезным видом массировала мне руки – это было столь мило, хоть и странно.