И посмотрела на беловолосую красавицу, тихо стоявшую в уголке. Попросила:
— Скажи Рагнхильд — я сейчас вернусь.
Она вышла. Двое стражников двинулись следом, но остановить не пытались. Даже в каморку, где горько плакала Красава, не вошли.
Когда Харальд пришел вечером в женский дом, Рагнхильд первой встала ему навстречу. Кинула взгляд на Сванхильд, отложившую шитье и тоже поднявшуюся с кровати, сказала тихо:
— Хочу поговорить с тобой, ярл. Сегодня твоя темноволосая наложница…
Он кивнул:
— Уже знаю.
Подумал — доложили еще до тебя.
— Но твоя невеста, — Рагнхильд вздохнула, — не может забыть, что она ее сестра. Из двух рабынь, что ты к ней приставил, Сванхильд одну отправила к ней. Приглядывать.
— Да и Хель с ней, — проворчал Харальд.
Дело глупое, но нехорошее, мелькнула у него мысль. С одной стороны, в крепости полно чужих воинов, еще хмельных после пира. На Кресив и впрямь могли позариться, решив, что она одна из баб, оставшихся тут еще со времен Ольвдана.
Но он, как ярл, должен найти виновного. В первую очередь потому, что это его наложница.
Вот только искать не хотелось. Завтра с утра он собирался посадить проспавшихся воинов на весла — и отправить два драккара прочесать побережье. А послезавтра, если корабли вернуться без плохих новостей, отправиться в Веллинхел.
И через двенадцать дней отпраздновать свою свадьбу.
Рагнхильд тихо попрощалась и вышла. Следом выскользнула одна из рабынь.
Харальд махнул рукой, останавливая старуху, тоже заковылявшую к двери. Посмотрел на Сванхильд.
В Хааленсваге не было женского дома. Вообще. Он знал, что бабье убежище ему ни к чему, поэтому даже не начинал его строить. Для рабынь, захваченных в походах и купленных на торжищах, вполне хватало его покоев — и каморок в рабском доме.
А теперь у него в крепости женский дом, битком набитый бабами, которых он сам не трогает — и другим не дает. То, что произошло с Кресив, должно было случиться рано или поздно. Не с ней, так с другой.
Вот только все это не ко времени, мелькнула у него угрюмая мысль. Не этим ему сейчас нужно заниматься.
А вслед ей полетела другая мысль, насмешливая — прими свою судьбу, Харальд. Норны спряли нить как спряли, а ты живи, как сможешь…
Разве не этим он занимался всю свою жизнь?
Сванхильд выглядела задумчивой и растерянной. Харальд объявил:
— Если она хочет что-то сказать, пусть скажет.
Девчонка, прежде чем заговорить, покусала губу. Спросила:
— Что теперь будет с сестрой?
А перед последним словом, произнося его на своем языке, все-таки замялась, отметил про себя он. И спросил:
— Что ты хочешь, чтобы с ней было?