Сванхильд помолчала. Опустила взгляд, снова посмотрела на него, опять заговорила. Старуха перевела:
— Ты, ярл, с ее сестрой поступил так же, как с ней. Взял к себе на ложе. Теперь она и домой не может вернуться, и тебе не нужна. Нехорошо это.
Вот, подумал с ухмылкой Харальд, до чего я дожил. До упреков от своей бывшей рабыни — за то, что посмел завалить на спину другую рабыню.
— Она просит, чтобы ты не продавал ее сестру, — боязливо добавила старуха. — Оставил здесь, не выгонял. Чтобы она жила под твоей защитой.
— Пусть живет, — буркнул он.
Подумал — осталась, да и пусть себе. Он даже вдов хирдманов Ольвдана, которым некуда идти, не тронул, оставив их в женском доме.
Сванхильд вздохнула, словно решаясь на что-то.
— Ты найдешь того, кто это сделал?
— Я даже не стану искать, — резко ответил Харальд. — Сванхильд, ты многого обо мне не знаешь. Я стал ярлом не потому, что родичи подарили мне драккар с хирдом, когда настало время. Я стал им, потому что всегда поступал так, как положено поступать воину. Твоя сестра рабыня, за ее бесчестье не положен даже вергельд. А устраивать хольмганг ради рабыни, которая мне самому как женщина не нужна, я не буду. Это станет уроком для всех баб, которые живут здесь, в женском доме. Пусть не крутятся там, где полно незнакомых мужиков.
Он расстегнул пряжку плаща, кинул его на спинку кровати. Объявил:
— А теперь мы поговорим о другом.
И, сгребя в сторону шитье, уселся на постель. Махнул рукой, подзывая к себе Сванхильд.
Она подошла, но не сразу. Харальд подтащил ее поближе, поставил между своих расставленных ног. Прихватил за бедра чуть выше колен.
Подумал — выдержит то, что он ей скажет, или нет?
— Ты теперь моя невеста, Сванхильд, — негромко заявил Харальд. — И скоро станешь моей женой. Я не знаю, как живут в твоих краях, но у нас свои обычаи. Я не только ярл, я еще и воин. Такой же, как все воины моего хирда. Один из них.
Робкое тепло бедер под скользким шелком ласкало ладони. Звало, манило…
— Жена ярла, — громко сказал он. — Присматривает за женским домом. Я могу поставить охрану к дверям, но я не буду утирать сопли бабам, что тут живут. Не буду разрешать или запрещать им что-то — это не моя забота.
Харальд помолчал, решаясь. Погладил девчонкины ноги, потянувшись чуть выше. Синие глаза прятались в тени, укрывавшей все лицо. Пряди волос, падавшие с плеч двумя крыльями, были так близко…
Он сам приказал, чтобы ее научили языку. Рано или поздно Сванхильд узнает все. И лучше, если это случится сейчас, пока глаза у нее все еще светятся от счастья — после известия о свадьбе.