— Нельзя ведь, лебедушка, — охнула бабка. — Ярл велел их не…
Маленя замолчала резко, сообразив на полуслове, о чем сейчас проговорилась. Забава, повернув к ней голову, спросила:
— Так это Харальд их так? До смерти?
Бабка молчала, мелко тряся головой.
И Забава вдруг вспомнила, что сказала Рагнхильд, ткнув рукой в сторону Красавы.
Харальд.
Она молча встала, шагнула ко второму телу. Перевернула. И узнала рабыню, помогавшую Красаве. Ту, что кашляла.
— Эта и так больна была, — прошелестела бабка. — Все равно не выжила бы. Да и мучилась она недолго. Мне бабы потом рассказали, что эта после первых же ударов кричать перестала.
Забава на всякий случай коснулась ледяной, каменно-неподвижной груди. Не дышит.
— Оставь ты их, голубка, — посоветовала тихо бабка. — Обеих. На себя вон посмотри. Вчера весь день не ела, и сегодня, небось, куска хлеба еще во рту не было. Сама белая, как снег…
— Куда бы мне отнести Красаву, бабушка? — не слушая Маленю, спросила Забава.
И встала, покачнувшись.
Та завздыхала.
— Да куда ее сейчас… ярл велел обеих тут оставить. Всем рабам в назидание. И чтобы лежали здесь, пока его корабли обратно не придут, уже после похода.
Харальд говорил, что собирается в поход, припомнила Забава. И ее с собой хотел взять.
Понятно, что перед тем, как ей спустится на берег, тела бы убрали…
Забава вздохнула, отгоняя злые мысли. Сказала с отчаянием:
— Мне нужно место, куда положить Красаву. До женского дома я ее не дотащу. Да и стража может туда не пустить.
Бабка вздохнула. Спросила немного изменившимся голосом:
— Тут говорят, что ярл Харальд пропал. Рабы болтают, его в крепости сейчас нет. Не вернулся после вчерашней битвы?
Забава медленно кивнула. Говорить о таком не хотелось. Вообще.
— Тогда в рабский дом неси, — бабка указала на приземистое строение по левую руку. — Вон в тот. Там бабы живут. Только ярл, если все-таки вернется, осерчает. Страшно осерчает, лебедушка. И все на тебя… может, подумаешь и оставишь ее тут? Мало ли она тебе гадостей делала?
Забава ухватилась за горловину плаща и, задыхаясь, поволокла Красаву к рабскому дому.
— Варь, — опять выдохнула Красава. — Варь, Заба…
— Тебя ведь костерит, — деловито сказала бабка.
Забава, не отвечая, втолкнула в рот лежавшей на боку Красавы ложку с размоченным в молоке хлебным мякишем.
Для сестры отыскалось место на нарах возле выхода. Забава промыла иссеченную спину чистой водой, оттерла мокрыми тряпицами грязь с лица и тела. И по совету бабки присыпала голое мясо за плечами золой, принесенной из бани.
Потом пришлось сходить в опочивальню Харальда, чтобы взять одежду для Красавы — и переодеться самой.