Забава качнула головой. Жаловаться вроде как нехорошо — и по правде говоря, болело сейчас не так сильно, как в первое время.
Харальд тут же махнул рукой, отпуская бабку. Начал раздеваться. Скинул все, подошел поближе.
Забава косилась на него, на голого, пока он не присел на край кровати, расставив ноги.
Бесстыже так сел, словно совсем стыда в нем не было. А у нее так не получалось.
Она ждала, что он примется ее ласкать, но Харальд вместо этого пощупал руку со стороны раненого плеча. Коснулся ее ладони — и жестом показал, чтобы подняла.
По руке вниз стрельнуло болью, но Забава, сморщившись, все-таки согнула локоть. Он вскинул собственную руку. Медленно, прямо перед ней, сжал кулак — она покосилась и на него. Большущий…
Харальд, глядя ей в глаза, кивнул, словно хотел от нее чего-то. Забава, сообразив, сжала пальцы на больной руке.
По плечу стрельнуло режущей судорогой, пальцы задрожали, сгибаясь.
Харальд смотрел, как Сванхильд с болезненной гримасой поднимает ладонь, сжимает мелкий кулак. Пальцы слушались ее не слишком хорошо, но все же слушались. Значит, жилы не задеты.
Придется приказать старухе, чтобы заставляла девчонку двигать рукой. И заживет быстрей, и будет чем заняться, пока сидит с рабынями на кнорре.
Задумавшись уже о другом, он подхватил дрожавший в воздухе кулачишко и опустил его вниз, на постель.
Все было готово к отплытию. Даже казну заранее перенесли на его драккар — Харальд не хотел рисковать, оставляя ее здесь.
Почти все воины, отобранные им для охраны крепости, раньше служили у Гудрема. В этом был смысл — лучше, если им не придется сражаться со своими прежними товарищами.
Тот же Убби, так помогший ему при штурме Йорингарда, сделал все, чтобы дать уйти из фьорда людям ярла Хрорика, с которыми перед этим ходил в походы.
Для верности он разбавил воинов Гудрема своими. И назначил Кейлева приглядывать за крепостью в его отсутствие…
— Харальд, — вдруг сказала Сванхильд.
Он, оторвавшись от своих мыслей, шевельнул бровями, давая знать, что слушает.
— Это, — девчонка показала здоровой рукой на повязку, — плохо?
Сказано было не очень чисто и Харальд задумался, что она имеет в виду.
— Очень плохо, — с разнесчастным видом заявила вдруг Сванхильд.
И Харальд, нахмурившись, придвинулся поближе. Медленно стащил с нее рубаху — она даже не стала прикрываться здоровой рукой. Только покраснела.
Узлы на шее и подмышкой, державшие повязку, оказались затянуты слишком сильно. Так что пришлось повозиться, пока он их распутал. Полотно отстало от раны не сразу, а отдирать его рывком Харальд не хотел.