– Вы упоминаете о долге христианина перед Богом, Церковью и королем – и при этом выступаете против насильственного обращения протестантов? – внешность губернатора казалась невыразительной – похожая на редьку голова с носом-редиской – пока он не поднимал стального цвета глаза, похожие на мушкетные дула. – Почему?
– Разум и душа не должны враждовать, – склонил голову епископ.
– Я приглашаю вас в наш университет – принять участие в дискуссии на религиозную тему. Я слышал, вы блистали в Сорбонне на подобных диспутах.
– Благодарю, ваша милость.
Окрыленный, Арман прошествовал в казначейство, где очередные одетые в черное серьезные люди отсчитали ему двадцать тысяч ливров – почти семь тысяч экю! Старыми и новыми монетами с профилями королей – Генриха III и Франциска I – казначей набил целый мешок. Кряхтя от натуги, старик взгромоздил мешок на стол, чтобы завязать и поставить печать.
Арман с легкостью схватил мешок одной рукой, отказавшись от помощи клерков – казалось, он может нести его до самого Люсона без признаков усталости.
Правда, до отъезда мешок сильно похудел – епископ оформил купчую на дом, предназначавшийся для семинарии, внес задаток на починку перекрытий и замену полов. А также оставил круглую сумму канонику Флавиньи – будущему ректору.
Но все равно это была самая большая сумма денег, которую видели и Арман, и Поль, не говоря уже о Гийоме, чьи глазки наполнились благоговением от самого факта, что мешок набит золотом.
– Большая сумма, – поднял брови Клод. – Может быть, имеет смысл попросить охрану?
– Губернатор предлагал мне конвой. Я отказался. К тому же все равно они проводили бы нас только до Партене, – Арман опустил руку на эфес. Впервые за долгое время он надел в дорогу перевязь со шпагой и ольстрами. Ощущение оружия под рукой окрыляло его неимоверно.
Возможно, даже слишком – все-таки несколько тысяч ливров золотом – это огромные деньги, особенно для нищей провинции, но что сделано, то сделано.
– Мы не поедем в Партене, – заявил Арман накануне отъезда. – Сразу в Люсон, без ночевки.
– Сорок лье за день? – вытаращился Ларошпозье. – Это невозможно.
– Мы не будем останавливаться на ночь, – повторил Арман. – Ничего, успеем, лошади за зиму застоялись – пусть покажут все, на что способны.
– Если только по южной дороге, – почесал в затылке Гийом, услышав о причуде епископа. – Пару-тройку лье можно выгадать. Опять же – хоть не через лес, мне не понравилось – того и гляди из-за дерева разбойники выскочат!
– Вот и договорились, – резюмировал Арман и кинул в повозку мешок с деньгами.