2. Инстинкт поглощения
То, какую исключительную роль играет инстинкт поглощения в Эросе, мы рассмотрим позже. Но, с другой стороны, когда мы в данном месте трактуем концепцию любви, можно усомниться в том, уместно ли здесь использование слова «поглощение», даже если подразумеваем, что речь идет о предпочтении какого-то вида пищи. Но если рассматривать любовь исходя из ассоциативной позиции, то она выходит далеко за рамки «близости» или «соприкосновения». Но никто не отрицает возможности наслаждения пищей, равно как наличия желания выпить. А это означает допустимость любви к пище и любви к питью. Тем не менее, каждый из двух этих инстинктов (потому что голод и жажду надо рассматривать отдельно) имеет заметную вариативность, основанную на вкусах. Любовь к холодной питьевой воде отличается от любви к молоку или к вину, а те отличны от предпочтения конкретного сорта вина: бордо, рейнского или токайского. Мы еще не задаемся вопросом, как совершается кульминация удовольствия и ее исполнение, но пока лишь указываем, что наслаждение едой или напитком кроется только в поглощении этих приятных вещей. Мы впервые сталкиваемся с инстинктами, которые не только подталкивают к свершению действия, но усиливают его, кажутся весьма животрепещущими, а потому ассоциируются с непреодолимыми потребностями, в которых важным является не страсть или воодушевление, а степень их усиленности: «неутолимый голод» или «неутолимая жажда». Но даже если тревожная природа инстинкта поглощения в качестве дополнения к основным потребностям допускает возможность проявления нежности, то едва ли найдется хоть кто-то, кто не вспомнил бы об особом, несравненном удовольствии, которое испытываешь во время еды или питья. Однако если в пищевом и питейном переживании имеются искусственные (качественные) черты, то даже при рассмотрении голода или жажды с точки зрения инстинкта поглощения мы будем вынуждены отказаться от вывода из недр «питательного инстинкта». Питание является следствием приема пищи, что должно осознаваться человеком, а потому не является составной частью инстинкта! Вся теория инстинктов фальсифицирована и безнадежно извращена. Если вы хотите постигнуть суть инстинктов, то бесполезно это делать через опыт наблюдения за последствиями их воздействия! О том, насколько житейская мудрость древних была более последовательной, нам свидетельствует поздний и вполне академичный мыслитель Аристотель, определяющий голод как инстинкт соприкосновения с питательным, а жажду — как инстинкт соприкосновения с влажным.