— Савин, писатель.
— Конов, врач.
— Маслов, инженер, — в свою очередь представились друзья.
— Какие у вас планы, молодые люди? — спросил старик.
— Походить по городу, познакомиться с его достопримечательностями, пообедать где-нибудь на турецкий манер — и обратно на пароход.
— Если вас не шокирует неожиданное знакомство с человеком, который хочет увидеть своих, поговорить на родном языке и просто побыть час-другой среди русских, позвольте стать вашим гидом на эта время, — закончил старик.
Друзья переглянулись.
— А почему бы нет, — сказал врач.
Они пошли по проспекту Ататюрка. Все было ново, интересно и необычайно для трех москвичей.
— Площадь султана Селима, а вот и улица Афиюн-Карагиссар, названная в честь великой победы турок над греками в тысяча девятьсот двадцать втором году, — пояснял старик.
Оли ходили по Пера, Галате, заглядывали в магазины, на такси подъехали к Ильдыз-Киоску — мрачному дворцу Абдул-Гамида, превращенному ныне в национальный музей.
— Тысячи фантастических легенд, таинственных приключений, мрачных кровавых историй окружают этот дворец, — сказал Базилевский.
Он рассказал о султанских приемах, пятничном Селямлике и о гаремах ушедших в небытие османских султанов. Расспрашивал собеседников о Москве, о новой жизни.
Сначала москвичи настороженно ждали, что старик в разговоре, как бы между прочим, задаст какой-нибудь каверзный, ехидный или провокационный вопрос о Советском Союзе, но ничего подобного не было. Базилевский охотно говорил им о достопримечательностях Стамбула, ни разу не затронув никаких других тем. Один только раз он как бы невзначай спросил:
— А что, господа, случайно никто из вас не знаком в Москве с Анной Александровной Кантемир?
Друзья пожали плечами.
— А кто она? — поинтересовался Савин.
— Мой давний, старый друг, оставивший в моей жизни неизгладимый след, — ответил Базилевский. — Господа, уже время обеда. В этом благословенном городе сейчас все садятся за стол, не сделать ли и нам это? Тут, у пристани, в тени гранатов и старых чинар, есть великолепный ресторан со старотурецкой кухней. Я прошу вас быть моими гостями и отведать турецкие блюда, каких не найдете и в Анкаре.
Они сели за столик под густым, тенистым покровом плюща и винограда. Старик что-то заказал подошедшему официанту-турку, и в ожидании обеда все четверо стали пить ледяное пиво.
— Евгений Александрович, теперь нам хотелось бы, чтоб вы рассказали о себе, о своем прошлом… Как «дубовый листок оторвался от ветки родимой»… — полушутя начал Савин.
— Охотно. Мне самому хочется поведать вам это, и я только ждал ваших слов. Повесть моей жизни необычайна, — отпивая глоток пива, сказал Базилевский.