– На настоящий момент, – сказал Тамбовцев, – главное отличие нынешней истории от прошлого варианта заключается в том положении, которого достигла Советская Россия, заключив сравнительно почетный мир с кайзеровской Германией и отбив первые попытки иностранной, точнее, британской, интервенции на Севере и в Персии.
– Товарищ Тамбовцев, – пыхнув папиросой, произнес Сталин, – вы думаете, что британцы еще раз попытаются попробовать нас на прочность?
– Да-да, батенька, – кивнул Ленин, – не кажется ли вам, что смена правительства Британии должна снять напряжение в наших отношениях с ней? В конце концов, правительство Черчилля де-юре будет вынуждено признать существование Советской России.
– Увы, товарищ Ленин, – с сомнением покачал головой Тамбовцев, – Уинстон Черчилль – это совсем не тот человек, с которым мы могли бы поладить, потому что его устроит только та политическая комбинация, в которой мы снова будем вести войну против Германской империи. А это нам абсолютно не нужно. Товарищ Чичерин, подскажите, попытается ли новое британское правительство предпринять попытки дипломатического зондажа?
Чичерин вопросительно посмотрел на Сталина и, дождавшись утвердительного кивка, произнес:
– Да, товарищ Тамбовцев, в настоящий момент у нас в Стокгольме, на нейтральной, так сказать, территории, произошли неофициальные контакты с британскими представителями…
– Георгий Васильевич, – усмехнулся Тамбовцев в свою седую бородку, – я вам даже имя этих «представителей» назову. Хотите? Это Роберт Брюс Локкарт, бывший генеральный консул Великобритании в Москве и одновременно сотрудник отдела политической разведки британского МИДа. Умный, коварный, хотя и несколько самонадеянный разведчик. В нашей истории он был замешан в «заговоре трех послов», организации левоэсеровского мятежа и попытке убить Владимира Ильича Ленина. Все эти операции сорвались. Правда, мятеж стоил Советской России немало крови, а ранения, нанесенные Владимиру Ильичу в ходе покушения, сократили его жизнь как минимум на несколько лет.
Ленин, который от природы был немного трусоват, вздрогнул от упоминания этого факта. Ничего не сказав вслух, он так выразительно посмотрел сперва на Сталина, а потом на Чичерина, что Тамбовцев понял – эти его слова, своевременно сказанные, нанесли британским интересам не меньше ущерба, чем залпы русских линкоров в битве у Бергена.
– Если этот Локкарт такой нехороший человек, – после минутный паузы произнес Сталин, – то мы передадим его дело в ведомство товарища Дзержинского или в военную разведку. Пусть тайно вывезут его из Стокгольма, а мы тут с ним побеседуем, поспрашиваем – какие инструкции он получил от своего руководства, какие заговоры он собирался готовить против Советской России. Но, как мне кажется, товарищ Тамбовцев хотел сказать нам что-то еще…