Наш небольшой отряд формировался из бойцов всех возрастов. И рядом со мной шли те, кому было и за 40. Молодые еле передвигали ноги, волоча за собой в половину своего веса рюкзаки и сумки, а старшим во время многокилометрового похода приходилось ещё тяжелее. Всем казалось, что их силы на пределе, и они вот-вот упадут без чувств, но ноги сами шагали, а вдали виднелась долгожданная трасса, на которой нас должны были ждать. Это всё, что мы знали.
И вот мы в 100 метрах от дороги. Глухая ночь. Машины проезжают по трассе раз в две-три минуты. Ожидая транспорт, мы сидим в кустах, и каждый раз, когда дорогу освещают фары очередного автомобиля, мы максимально прижимаемся к земле, чтобы не выдать себя.
Мы лежали не больше получаса. Подъехал грузовик «Новой почты». Меня это удивило, я представлял увидеть несколько микроавтобусов или КамАЗ, но никак не глухую цельную почтовую будку.
В перерыве между проезжающими автомобилями полсотни человек в экипировке, с оружием и громоздкими рюкзаками набились в пустой кузов почтового грузовика. Так мы доехали до Славянска, периодически делая остановки. Это было необходимо, потому что в грузовике отсутствовала вентиляция, и 50 человек «сжигали» весь кислород меньше, чем за час.
Представьте себе, на металлическом полу в трясущемся по украинским дорогам грузовике сидит полсотни человек, которые смертельно устали, голодные, измученные жаждой (воды почти ни у кого не было — просто потому, что не смогли унести). Сидеть ужасно неудобно, машина не настолько большая, чтобы вместить всех, поэтому некоторые громоздились буквально друг на друге. В придачу мы не знали, куда едем, и ничего вокруг не видели. Вся надежда возложена на командиров, которые ехали рядом с нами в легковушке.
Фриц позже вспоминал наше передвижение в машине «Новой почты»:
«Это самый мерзкий фургон из всех мерзких фургонов. Это термобудка, газенваген. Нас было ужасно много, и все очень хотели курить, а Прапор не разрешал курить в газенвагене. Некоторые даже ругаться из-за этого начинали. Ехали около трёх часов. Воздух в будку не поступал, поэтому несколько раз останавливались и открывали двери, чтобы впустить воздух. Но это не очень помогало, воздуха не хватало катастрофически. На потолке и стенах даже конденсат оседал».
В любой момент могли бы открыть дверь «Новой почты», например, гаишники, а тут такой сюрприз. В общем, не очень приятно было ехать, ощущая себя как кот в мешке.
Далее приведу воспоминания Павла Губарева — главного идеолога «Новороссии» и того, благодаря кому нам подготовили почву для захода в Славянск: