Какая разница, кому принадлежит дом, – возникает ощущение, будто этот лесистый клочок земли отрезан от остального мира с его правилами причин и следствия.
Компания перемещается на веранду, и Мэй замечает пристальный взгляд соседки. А вдруг она позвонит хозяевам? Но к своему величайшему удивлению, Мэй осознает, что ей плевать.
Какая-то женщина интересуется, как они с Мэтью познакомились.
– Обожаю любовные истории, – добавляет она.
Между ними мгновенно вспыхивает неловкость – наверное, единственное чувство, которое, будучи взаимным, не просто не сближает, а, наоборот, разобщает людей.
– Мы не пара. – Мэтью почти негодует: какая чушь лезет людям в голову!
Мэй заливается краской.
В повисшей паузе слышно, как бьются о стекло мотыльки, привлеченные ярким светом. Мимо громыхает внедорожник. Мэтью идет за очередной бутылкой и возвращается с гитарой.
Кто-то из представителей закуривает.
На фотографии их сборище можно принять за вечеринку: залитая светом веранда, поздняя осень, паренек бренчит на гитаре.
В холодильнике практически не осталось еды, а все магазины, по слухам, закрыты.
– Я знаю, где раздобыть обед. – В голосе Мэтью звучит возбуждение, как у сорванца перед очередной проделкой.
Качели на веранде отзываются скрипом, когда он встает и перепрыгивает через деревянные перила прямо к мусорным бакам. Секунда – и крышки оказываются у него в руках.
– Ну нет, – реагирует самый говорливый из гостей. – Мы не настолько оголодали.
– Обычное дело, – пожимает Мэтью плечами в драной толстовке. Босые ноги шуршат по траве, голые руки развязывают белый мусорный мешок.
Мэй не нравятся взгляды, какими обмениваются представители, не нравится, как они морщат носы и отворачиваются, словно не в силах выносить вонь. Чтобы отвлечься, Мэй наблюдает за Мэтью: тот сунул голову в мешок, пальцы заняты кропотливой работой. В памяти всплывает его университетское прозвище – Чудак Мэтью.
На свет появляется полбуханки хлеба в целлофане, головка пармезана, чуть тронутая плесенью.
Представители отказываются от угощения, чего не скажешь о Мэй. У хлеба замечательный вкус. Нет, не замечательный – потрясающий.
– А помните, мы как-то продавали снотворное? – оживляется один из представителей с куцей растительностью над верхней губой. – Тогда еще клиент вырубился и проспал сутки.
– Погодите! – Мэтью выпрямляется и багровеет на глазах. – Так вы, ребята, из фармацевтического концерна?
– Собственной персоной, – улыбается «красная рубашка».
Остальные согласно кивают на складных стульях. Они приехали с тем, чтобы заключить договоры на поставку лекарственных препаратов. Следующие слова Мэтью тонут в рокоте вертолета, двор на мгновение озаряется и снова погружается во мрак.