– Не плачьте так, Мэри, – сказал Дьюкейн. Он сел рядом с ней на кровать и положил руку ей на плечо. – Случайность труднее вынести, чем мысль о смерти, но все случайно, моя дорогая, даже то, что кажется совершенно неизбежным. Это нелегко, но нужно принять это, принять собственные потери и собственное прошлое. Не пытайтесь вспомнить его. Просто любите его. Возможно, вы так и не узнали его по-настоящему. Теперь загадка его жизни от вас не зависит. Уважайте ее, не пытайтесь достичь большего. Любовь не всегда делает свою работу. Иногда лучше просто всматриваться в темноту. Всматривайтесь и не бойтесь. Там нет демонов.
– Слова, Джон, – сказала Мэри, – слова, слова, слова. – Но она позволила ему успокоить себя, и она чувствовала, что теперь плакала действительно по Алистеру, что она оплакивала его.
– Осторожней, сэр, здесь ступеньки. Тут довольно скользко. Лучше возьмите меня за руку.
Медленно двигающийся круг света от фонарика осветил короткий лестничный марш, покрытый влажной сырой плесенью. Посредине был виден след чьих-то ног, а по бокам свисали черные нити. Дальше бетонный скат уходил в темноту.
Дьюкейн держался за холодную кирпичную стену, прижимая к ней суставы пальцев. Они медленно спускались по бетону.
– Вы сказали, что мистер Рэдичи приказал вам перерезать электрический кабель на потолке, где выход из бомбоубежища?
– Верно, сэр, мистер Рэдичи любил, чтобы все происходило при свете свечей. Наверно, он думал, что так и безопасней будет, в случае если кто вдруг заглянет.
– Дверь, через которую мы только что прошли, была обычно заперта?
– Да, сэр. Ключ был у мистера Рэдичи, и мне он дал ключ.
– Вы когда-нибудь ходили сюда без него?
– Я и с ним-то почти никогда не приходил сюда, сэр. Я только все подготавливал для него и убирал. Он не хотел, чтобы я присутствовал при том, что здесь происходило.
– Вперед, идите. Не загораживайте проход.
– С вами все в порядке, сэр?
– Конечно, все в порядке. Идите.
Неверный свет фонаря еле высвечивал узкий коридор с краснокирпичными стенами, ведущий вниз, конец его пропадал во мраке. Несколько черных труб в углу под потолком покрылись сетью паутины, они шли куда-то вниз. Ощущение было, как при входе в древнюю гробницу, трудно было поверить, что коридоры государственного департамента находятся в нескольких минутах ходьбы отсюда.
– Вы заперли дверь за нами? – спросил Дьюкейн.
Он сам удивился, что говорит вполголоса. Бетонный пол был немного липким, и шаги по нему издавали легкий чмокающий звук. Очень тихий, едва различимый гул шел со стороны черных труб.