– Извините, – сказал Дьюкейн.
– Я думала, Кейт рассказала вам, – сказала Мэри. Она покраснела и упорно смотрела на стакан.
– Нет, – сказал Дьюкейн. Он подумал, что лучше я скажу ей: «Кейт и я… ну, не думаю, что мы будем видеться так же часто, как прежде… по крайней мере, не так…»
– Вы всерьез поссорились с ней? – спросила Мэри очень тихо.
– Нет, не всерьез. Но… я лучше расскажу вам, хотя это не улучшит ваше мнение обо мне. Я был раньше связан с одной девушкой в Лондоне, а Кейт узнала об этом, ей не понравилось, что я лгал, а я действительно лгал. Все это довольно запутанно. И это все испортило. Глупо было с моей стороны воображать, что я могу манипулировать Кейт.
Не так я говорю, подумал он. Все это кажется еще ужаснее. Она всегда будет думать обо мне плохо.
– Понимаю, девушка… понимаю.
Он сидел в напряженной позе.
– Вы, наверно, расстроились из-за Вилли, простите.
– Да. Он вроде бы отверг меня.
Она любит его, подумал он, она любит его. Со временем она уговорит его. О боже.
Мэри начала медленно подбирать свое пальто, лежавшее у ее ног.
– Что ж, я надеюсь, вы будете счастливы, Джон, счастливы с… Да.
– Не уходите, Мэри.
– У меня свидание.
Он застонал про себя. Ему хотелось обнять ее, он хотел все рассказать ей, он хотел, чтобы она поняла.
– Разрешите мне подарить вам что-нибудь, прежде чем вы уйдете, что-нибудь, что вы возьмете с собой. – Он поспешно оглядел комнату. На столе на груде каких-то бумаг лежало французское стеклянное пресс-папье. Он схватил его и бросил Мэри на колени. В следующее мгновение он увидел, что она рыдает.
– Что случилось, сердце мое? – Дьюкейн встал на колени рядом с ней, отодвинув стол. Он прикоснулся к ее колену.
Прижимая пресс-папье к юбке и сморкаясь, Мэри проговорила:
– Джон, вы подумаете, что я сошла с ума, но вы не беспокойтесь. Я должна вам кое-что сказать. Не могу уйти от вас, не сказав это. Я не любила Вилли по-настоящему. Я любила Вилли очень, я его любила, но это не настоящая любовь. Я знаю, на что похожа настоящая любовь и какая это ужасная вещь. Я не должна бы говорить вам это. У вас есть девушка, и вы были так необыкновенно добры ко мне, я не должна бы беспокоить вас и лучше бы промолчать об этом…
– Мэри, ради всего святого, о чем вы говорите?
– Я люблю вас, Джон. Я влюблена в вас. Простите. Я знаю, это невероятно, и, возможно, вы мне не поверите, но это правда, я очень виновата. Я вам обещаю, что буду вести себя разумно и не буду надоедать вам и не буду настаивать на встречах, теперь вы и не захотите видеть меня… О боже! – Она спрятала лицо в носовой платок.