– Что, прям туда? – поначалу даже не поверил приказу зайти внутрь «гроба» Коля.
Надзиратель молча кивнул, подтолкнул Колю локтем в спину и захлопнул дверцу.
– Ждать! Ждать тихо! – командовал он время от времени, когда Горленко, сходя с ума от тесноты, удушья и невозможности пошевелиться, начинал биться головой о крышку «гроба».
Попав к следователю, Коля уже слабо понимал, где находится и что происходит. Небольшой, пропахший табаком и по́том кабинет. Заваленный бумагами стол. В углу за машинкой – какой-то канцелярский работник. Сам следователь – Коля пытался запомнить фамилию или звание, но так и не смог – молча ходил туда-сюда по пятачку перед столом. А потом вдруг развернулся к Коле и неожиданно осыпал его самой нелепой бранью:
– Ну ты, б…! Долго ты еще будешь мне нервы портить! Давай, б…, говори, что ты задумал против советской власти!
Собравшись с силами, Коля попытался четко ответить что-то вроде «Это ошибка, никакой провинности за собой не вижу!», но уже на первых словах следователь подскочил к нему и, почему-то линейкой, попытался хлестануть Колю по лицу. Тот увернулся.
– Что? Сопротивление! – Следователь открыл дверь и что-то гаркнул в коридор. Влетевшая группка пацанов лет по шестнадцать остервенело кинулась на изрядно удивленного Николая. Успели лишь повалить на пол. И то кому-то Коля разбил нос, а двоих прихватил в падении с собой, держа в захвате.
– Разойдись, стреляю! – крикнул следователь, и пацанва, кто мог, пустились врассыпную. Коля не без удивления уставился в дуло наставленного на него револьвера. Прервал «веселье» телефонный звонок.
– Слушаю вас очень внимательно! – неожиданно спокойно, голосом утомленного научного сотрудника, отвлекаемого ненужными бюрократическими формальностями от великих открытий и тяжких трудов, ответил в трубку следователь. – Горленко? Да, на обработке. Что?
Через миг пацанов словно сдуло ветром, а следователь уселся листать папку с Колиным делом. Канцелярский работник суетливо подставил Коле стул, налил воды и даже заявил, что сейчас сбегает в буфет и раздобудет чего-нибудь съестного…
– Значит так! – сказал хозяин кабинета, оставшись с Колей наедине. – Свидетели сопротивления у меня имеются. Одно подозрительное движение – и пристрелю. Другому бы голову рукояткой разбил, а на тебя даже пулю не пожалею. Цени!
Коля не двигался.
– Бери бумагу и чернила. Пиши все, как есть. А я понаблюдаю…
– Что писать? – заставил себя спокойно спросить Коля.
– Все! Как дело было, с чего все началось. Я смотрю, – следователь листал Колину папку даже с некоторым уважением. – Дела твои плохи. Попался на горячем. Молодец. Так и напиши. Только вот что, – тут он многозначительно сощурился и улыбнулся с плохо скрываемым презрением. – Помни, голубчик, что если все по уголовке пустить, то к уголовникам на отсидку ты потом и попадешь. А они с вашим братом, сам знаешь, церемониться не привыкли. Жить будешь до первого встреченного клиента из тех, кого лично за решетку отправил.