Но вместо этого Майлз смотрит на меня и говорит:
– Извини. Я ошибся. Очень сильно ошибся.
Я моргаю глазами и чувствую себя так же, как в ту минуту в клубе, когда передо мной вдруг предстал Сексапильный Майлз. Теперь я вижу Кающегося Майлза. Эффект примерно такой же. Я несколько секунд не могу опомниться, а потом невнятно выговариваю:
– Да ладно, всё нормально.
Вздохнув, Майлз берет вилку и снова принимается гонять яичницу по тарелке.
– Нас всех сдал камердинер Себа, который много лет работал во дворце. Его, разумеется, уволили. Но всё равно, мне жаль, – продолжает он. – В тот раз я вел себя как последняя скотина.
– Честно говоря, ты в большинстве случаев ведешь себя как последняя скотина, – замечаю я, и Майлз улыбается, признав кивком мою правоту.
Я смеюсь в ответ.
А потом поднимаю голову и замечаю, что Элли наблюдает за мной, сдвинув брови. Радар старшей сестры, очевидно, включен на полную мощность. Я встаю из-за стола, ссутулившись, так что волосы заслоняют мне обзор. А когда Элли окликает меня – негромко, но настойчиво, – я изображаю внезапный приступ глухоты.
До вечера я почти не выхожу из комнаты и пытаюсь не думать о предстоящем вечере. Днем прибыла королева, и я не горела желанием попасться ей на глаза. Я, конечно, выполнила ее просьбу, но решила, что самая разумная тактика – не напоминать о себе.
К вечеру небо прояснилось. Когда появляется Глиннис, чтобы помочь мне одеться, я стою у окна и любуюсь игрой света на холмах. Он каждую минуту разный. Жаль, что я не художник и не фотограф, иначе я бы попробовала его запечатлеть. Может, мне стоит профессионально этим заняться? Фотографии на телефоне не передавали всей красоты, поэтому я в конце концов просто стала наслаждаться видом.
– Считаешь овец? – спрашивает Глиннис, улыбаясь и ставя сумку на пол.
– В буквальном или в переносном смысле? – спрашиваю я и добавляю, увидев, как она морщит лоб: – Это шутка. Я вас поняла. А там что?
Глиннис улыбается, и ее зубы буквально сверкают в лучах солнца.
– Твое бальное платье! Только что доставили из города.
Под «городом», видимо, подразумевается Эдинбург. Когда Глиннис расстегивает сумку, я вижу шикарное клетчатое платье, над которым пускала слюни, листая каталог – в тот самый день, когда мой имидж подвергся коренной переработке.
Эл об этом не забыла.
Очень глупо так радоваться платью, но оно правда очень, очень красивое. И значит, что Эл хоть иногда прислушивается ко мне. Замечает меня.
– Просто идеально, – говорю я.
Через два часа я начинаю в этом сомневаться. Да, платье красивое. Да, темно-зеленый, фиолетовый и черный цвета хорошо смотрятся в сочетании с моими волосами и оттенком кожи. Да, я капельку чувствую себя принцессой, и да, я даже покружилась перед зеркалом, когда надела обновку.