– Нормально, – говорю я, потому что это отчасти правда.
Иногда мне весело, порой я даже в восторге. Как ни странно, первое, что приходит в голову – то утро, когда мы с Майлзом катались в парке. Но я отгоняю эту мысль. Хотя и недостаточно быстро: я краснею. Папа, возможно, замечает мой румянец – он всё и всегда замечает, – но ничего не говорит.
– Я как будто попала на другую планету, – продолжаю я, и папа усмехается.
– О да. Планета богатых и знаменитых. Воздух здесь разрежен, дышать трудно.
Он улыбается:
– Но вы справитесь. У вас есть то, чего недоставало мне.
Я поднимаю брови и жду ключевой реплики. Разумеется, папа шутливо подталкивает меня, подмигивает и говорит:
– Хорошие родители.
Я смеюсь, и папа переводит взгляд на свой пустой бокал:
– Я хочу еще. Тебе принести что-нибудь?
Я качаю головой, и он снова подмигивает:
– Не бросай тиару в пруд без меня, детка.
Папа возвращается в дом, и я улыбаюсь, глядя ему вслед.
Мне не хватало здесь родителей – пускай подросткам это ощущение несвойственно, но я говорю чистую правду. Пусть папа порой ставит меня в неловкое положение, пусть мама страшно рассеянна, но они нас любят. С ними легко и приятно, и они всегда желали нам исключительно здоровья и счастья. В этом смысле мне и Элли повезло больше, чем членам королевской семьи.
Вздохнув, я возвращаюсь на балкон. Еще не темно – стемнеет только около одиннадцати – но всё вокруг залито золотым светом, дворик наполняют лавандовые тени, а ближайшие холмы кажутся темно-зелеными на фоне неба. Становится прохладно, и я жалею, что не захватила накидку.
– Вот ты где, – слышу я, поворачиваюсь и вижу Майлза, который шагает ко мне. И он… очень…
– Ух ты, – говорю я.
Он действительно в килте, но выглядит ничуть не смешно. Килт такой же, как мое платье – фиолетово-зелено-черный – а еще у Майлза галстук-бабочка в тон, белая рубашка и великолепный черный жилет. Даже гольфы на нем не смотрятся глупо; а переведя взгляд пониже, я замечаю…
– Это кинжал? – спрашиваю я, указав на кожаные ножны, выглядывающие из-за подвязки гольфа.
– Что? А. Да. Обязательный аксессуар. Называется «скин ду»…
Я поднимаю руку:
– Нет. Никакой истории сегодня.
К моему удивлению, Майлз улыбается, и на его щеке появляется ямочка.
Его кудрявые волосы сегодня аккуратно причесаны, хотя по-прежнему вьются на висках. Выглядит он очень… симпатично.
И даже более того. Но я не желаю это признавать.
– Никакой истории, – соглашается он и протягивает руку. – А как насчет танцев?