– Нет, – повторяю я. – Не хочу.
Во-первых, я не желаю, чтобы королева вновь явилась по мою душу, а во-вторых, представить не могу, о чем нам с Себом разговаривать. И если речь об Изабель, я тем более не хочу этого слышать.
Похлопав его по плечу, я прохожу мимо.
– А теперь извини, пожалуйста, у меня кое-какие… дела.
Я надеюсь, что он испугается и сбежит, но Себ просто вздыхает и указывает пальцем дальше по коридору.
– Туалет слева.
– Спасибо, – отвечаю я, шагаю туда и испытываю огромное облегчение, услышав, что Себ направился в другую сторону.
Поскольку туалет мне на самом деле не нужен, я просто брожу некоторое время по коридору… и вдруг замечаю приоткрытую дверь, из-за которой льется мягкий золотистый свет. По-моему, отличное убежище. Я подхожу к двери и открываю ее.
И замираю, поняв, что нашла леди Тэмсин. Она стоит в середине комнаты, обняв кого-то, и в тишине раздаются только звуки поцелуев и тяжелое дыхание. В замешательстве, я гадаю, каким образом Себ прошел сюда так, что я его не заметила.
А потом я присматриваюсь.
И понимаю, что Тэмсин целует вовсе не Себа.
Это Флора.
Я кое-что узнала о себе во время этой поездки: я ПРАВДА ненавижу стрельбу.
Алекс сдержал слово – мне не пришлось стрелять в живых существ, слава богу. Мы стреляли по глиняным голубям, и в процессе выяснилось, что меня бесит не только идея убийства, но и шум.
Когда я в третий раз взвизгиваю после выстрела, Гилли, мой партнер, искоса смотрит на меня.
– Это обязательно? – спрашивает он, и я хмуро поправляю на голове кепку.
Да, у меня есть кепка. Целый твидовый костюм, к которому прилагаются грубые сапоги и кожаные перчатки. И, честное слово, если кто-нибудь сфоткает меня в таком виде, я умру.
– Извини, я не привыкла слышать ружейные выстрелы над ухом, – говорю я.
Гилли явно удивляется.
– Но ты же американка, – произносит он и, прежде чем я успеваю ответить, кричит:
– Давай!
В воздух взмывает глиняный голубь.
Гилли спускает курок, и голубь разлетается вдребезги.
Я взвизгиваю.
Вздохнув, Гилли опускает ружье и устремляет на меня свои темные глаза.
– Может, пойдешь и посмотришь, нет ли у нас чего-нибудь выпить?
Я не виню его за желание избавиться от меня, но все-таки показываю Гилли язык, прежде чем с огромным облегчением побежать к машине. Точнее, к машинам. На холме стоит несколько старых «Лендроверов» и джипов, видавших лучшие дни. Наверное, Майлз имел в виду именно это – что знатным людям вовсе нет нужды постоянно выделываться.
По пути к багажнику джипа, в котором, как я знаю, лежат напитки и еда, я пинаю мыском сапога засохший ком грязи и травы. День прекрасный, по небу несутся облака, в воздухе попахивает дымком. Так тепло, что куртка мне не нужна. Я сбрасываю ее, обходя машину…