— Но, мамочка, неужели тебе не интересно узнать о господине Болеславе?
— Но, возможно, он не хочет ничего рассказывать! В конце концов, это…
— Не сердитесь на дочь, сударыня, — мягко прервал её лейтенант. — Принцесса права – здесь и впрямь совсем невесело! Что же, если вам интересно, то извольте, я расскажу.
— Очень интересно, господин фон Гершов!
— Тогда слушайте. Мы с братом родом из Померании. Впрочем, вы это и так знаете. Наши родители жили в небольшом замке неподалёку от Дарлова, где правил благородный дядя вашего отца – князь Георг.
— У вас есть замок?
— У нашего отца, принцесса. К тому же замок – это громко сказано. Просто каменная башня, к которой пристроен родительский дом. Мы были младшими сыновьями, а потому нас с детства готовили к военной службе.
— А сколько вас всего было у папы с мамой?
— Семеро, ваша светлость. Старший – Франц, он будет наследовать земли нашего отца. Затем Казимир, его отдали учиться на священника. Он, верно, теперь уже рукоположён. Затем две сестры Анна и Магдалена, потом мы с Каролем, и самая младшая – Ангелина. Она, наверное, уже замужем.
— А старшие сёстры?
— Их выдали замуж ещё когда мы жили в замке.
— А почему земли наследует только старший сын?
— Таков уж порядок, — пожал плечами Болеслав. — К тому же триста моргенов[19] не так уж много, чтобы делить их на всех детей.
— Клара Мария, тебе разве не рассказывали на уроках о майорате? — спросила Марта.
— Не помню, — пожала плечами Шурка. — Может, и рассказывали, только одно дело узнать об этом от учителя, а совсем другое от человека, которого это напрямую коснулось.
— Да, — подтвердил померанец, — это и есть майорат. Старший получает всё!
— А отчего вас тоже не отдали учиться на священника? Хотя, понимаю, вы с детства хотели стать военным…
— Учёба стоит денег, ваша светлость. К тому же мы с братом не чувствовали в себе призвания к служению Господу.
— И вы поступили на службу к моему отцу?
— Он как раз тогда приехал в Дарлов, на свадьбу к своему дяде Георгу. Было объявлено, что он набирает отряд. Мы с братом и бедолага Манфред, были первыми, кто записался.
— А кто это Манфред?
— Наш сосед. Тоже младший сын, правда, получше образованный, не то, что мы с братом.
— А почему он бедолага?
— Он погиб.
— Простите…
— Это было давно, ваша светлость. Манни был славным парнем, и мы его долго оплакивали.
— Я немного помню его, — с грустной улыбкой заметила Марта. — Кажется, он был рыжим.
— Именно так, сударыня, — кивнул головой Болек. — Его будто солнце поцеловало…
В этот момент их бесцеремонно прервали. С другой стороны галереи, громко стуча башмаками, бежали двое мальчишек, переговариваясь на ходу.