— Да, я понимаю.
— Боюсь, что нет, девочка моя. Ты дочь бюргера и навсегда ей останешься, но твоя дочь стала нобилем. И выйдет замуж за нобиля![6]
— Она всего лишь маленькая девочка.
— Пока – да! Но она признанная дочь мекленбургского герцога и русского царя и, когда она войдёт в возраст, помяни моё слово, выстроится целая очередь из сыновей владетельных особ, желающих породниться с Никлотингами!
— К незаконнорождённой?!
— Ну, за старшего сына какого-нибудь короля мы её вряд ли выдадим, но за второго-третьего отпрыска герцога или маркграфа, почему бы и нет?
— Слава Богу, это будет ещё нескоро.
— Да, но готовиться надо уже сейчас. К тому же вам необходимо наведаться в ваши новые владения.
— Сейчас?
— Момент удобный. Как ты знаешь, король Густав Адольф собирается навестить бранденбургского курфюрста по одному важному делу. И Катарина Шведская ни за что не пропустит это мероприятие.
— Вы всё-таки думаете, что речь идёт о сватовстве?
— О чём же ещё, моя милая?
— Значит, король расстался с Эббой Браге.
— Может, и нет, какая нам разница? — пожала плечами герцогиня и внимательно посмотрела на Марту. — Девочка, ты же лучше других знаешь, что короли не женятся на золушках. При том, что графиня Браге совсем не Золушка!
— Конечно, ваше высочество, просто это была такая красивая история.
— Красивая? — фыркнула Клара-Мария. — Вот уж ничуть! Как по мне, твоя – куда лучше. Твоя дочь – принцесса и её будущее обеспечено, если она, конечно, сама ничего не испортит. Теперь ты вполне можешь попытаться устроить свою судьбу. И не смотри на меня так, я хоть и старая, но всё-таки женщина! И помню, каково это быть одной.
— Вы тоже хотите выдать меня замуж?
— Я всегда считала это разумным… погоди-ка, а кто этот – "тоже"?
— Ваша внучка!
— Вот как? — герцогиня на секунду задумалась, а потом вперила в камеристку внимательный взгляд и осторожно спросила: – Скажи, а тебе не показалось, что маленькая Клара Мария очень переменилась после этой болезни?
— Да, ваше высочество, так оно и есть.
— Тебя это не беспокоит?
— Беспокоит, конечно, но я уже видела такое однажды.
— И где же?
— В родном Кляйнештадте. Ваш сын тогда был ранен, после… одного случая, и был совсем плох, но когда выздоровел, стал совершенно другим человеком. Клара Мария его дочь и потому это преображение меня не удивляет.
— Любопытно. Но у нас ещё будет время поговорить об этом. А теперь ступай к принцессе и попытайся её утешить.
— Слушаюсь, — сделала книксен Марта, и хотела было выйти, но задержалась и, нерешительно спросила: – Как скоро мы отправимся в путь?