Хромой пастух - Геннадий Мартович Прашкевич

Хромой пастух

Сказание о жизни кочевых обитателей тундры от Индигирки до Колымы во времена освоения Сибири русскими первопроходцами. «Если чужие придут, как уберечься? Без чужих хорошо. Пусть комаров много — устраиваем дымокур из сырых кочек. А новый народ придет — с ним как управиться? Олешков сведут, сестер угонят, убьют братьев, стариков бросят в сендухе: старые кому нужны? Мир совсем небольшой. С одной стороны за лесами обрыв в нижний мир, с другой — гора в мир верхний».

Читать Хромой пастух (Прашкевич) полностью

Сендушная сказка
1.

Теперь о древних людях скажу.

2.

Был человек по имени Кутличан.

Совсем молодой, пять зим, не больше.

Отец говорил: воином вырастет, храбрым будет.

У Кутличана два брата. Оба с женщинами, с детьми. Меховые шапки-малахаи на волосатых головах, бедные тальниковые нарты. Заплетали волосы в косу, украшали железной бляшкой или нитками бисера. Как мелкие рыбы в сендушной чёпке-озерце повинуются старому окуню, так братья повиновались отцу. В пустой сендухе знали все речки, озера, помнили каждую ондушу-лиственницу. Воевали с тунгусами, гонявшими оленей на богатую ягелем территорию. Людей встречали редко, а, по словам отца, раньше когда-то было совсем не так. Когда-то гуси, пролетая над стойбищами, темнели от дыма костров: так много было юкагиров в сендухе.

Летом кочевали меньше, зимой кочевали больше.

В одной чёпке рыба есть, в другой чёпке рыбы нет, ставили сети.

В реках брали белую рыбу, больше — сига. Еще щуку, чира, легкие челноки таскали с собой, называли ветками, переносили на плечах через болота и кочки. Маленький Кутличан помогал братьям во всем, хотел побыстрее стать большим, боялся, что не успеет. Слышал, что все на свете мельчает. Даже большой Хозяин земли и вод Погиль, вслух его называют — Пон, раньше был с лиственницу, теперь стоптался. Даже сказочный старичок чулэни-полут теряет силу — раньше с охоты приносил на поясе сразу двух больших лосей, теперь одного несет с передышками. Женщины рожают меньше, когда совсем перестанут — наступит конец света. Никто не знает, как это будет. Просто не станет новых детей.

Кутличана, младшего, старались оберегать.

Всем детям рыбы давали больше, а Кутличану еще больше.

Воином вырастет, говорил отец. Учил всему как всех, даже больше.

Ставили ровдужные урасы, пасли олешков. Дрова кончались — откочевывали к берегу моря. Там плавник, сухие стволы лежат, длинные, как реки. У кого дети — тем больше дров, в остальном одинаково. Дождь идет — все одинаково под дождем идут. Снег выпал — все одинаково по следу бедной тальниковой нарты бегут. Когда поднимали тучных диких олешков, первыми шли старики — пугать зверя. Когда силы у стариков заканчивались, за олешками сыновья шли. У кого много детей, тем мяса давали больше. Сытно поев, сидели в урасе, отдыхали, копыта диких оленей скоблили ножами. «Духи зверей, — просили, — пожалейте нас, сердце сделайте! Раньше вон как питали, этого не оставляйте». Поддерживали в очаге огонь. «Солнце-мать, твоим теплом нас согрей. Приходящее зло в сторону направь».

Сидят, дикуют.

3.

Было: отец человека поймал.