— Меня не проглоти! — бросил я через плечо.
От нечего делать я начал декламировать стихи:
— «Сижу за решеткой, в темнице сырой, вскормленный неволей, орел молодой…»
Под амбразурой сала собираться заинтересованная толпа челяди.
— «Скажи-ка, дядя…» — с жаром декламировал я, почувствовав к себе пугливое внимание.
На фразе «забил заряд я в пушку туго» меня прервали. В комнату вошел, смущенно покашливая и покручивая усы, капитан Оутли-Шумахер, в вытянутых руках он держал меч Эрика Солнышко — теперь уже мой.
— Король ждет вас, граф, — сухим официальным голосом объявил Оутли-Шумахер.
— Ур-р-ра! — закричал я. — Амнистия! Конец репрессиям! Свободу попугаям! — я пристегнул к поясу свой меч, нежно погладил ножны, пробежавшись по их узору: — Иди сюда, на родину. Честь восстановили. Что дальше?
Оутли заморгал и дернул себя за усы.
— В чем дело капитан?
— Ты уезжаешь, — объявил Оутли-Шумахер.
— Великолепно! — воскликнул я, смеясь и хлопая его по плечу. — Давно пора! Спасибо тебе за все, чему ты меня научил. Скоро я увижу новые страны и новых принцесс, — я вздохнул.
— Оставайся здесь! — с жаром воскликнул капитан. — Чем здесь тебе плохо?!
— Климат не нравится, — ответил я.
— Подумай, — настороженно ответил Оутли-Шумахер.
— Пошли, пошли, — я потянул капитана из комнаты. — Нельзя заставлять ждать короля, он у нас очень обидчив.
Это был большой зал приема, тот самый, в который я попал впервые. В зале присутствовал король — сама величественность при полном параде. «Видно решил отпустить меня по чести», — подумал я. Он восседал в массивном кресле из чистого золота. Золото-золото, в этом мире оно было чуть ли не строительным материалом. В королевстве при торговле рассчитывались настоящими золотыми тугриками-дерибасками и серебряной мелочью — дерьками.
Рядом с ним, по обеим сторонам, стояла золотая молодежь или молодожены. Они действительно очень сильно подходили друг к другу — самая красивая пара, которую мне доводилось видеть. Он и Она, принц и принцесса. Лицо принца светилось самодовольством и нескрываемым торжеством — что вот оно, добро, опять победило, смотри — она моя. Принцесса, напротив, была чем-то озабочена, она нервно теребила сжатые в пальцах куски платья, озабоченная морщинка появилась на ее переносице. Все-таки до чего она прекрасна богиня, сошедшая к сирым людям, чтобы явить им свою красоту! И эти глаза, сегодня у нее был особенный взгляд — темно-зеленое море, в котором тонут люди и корабли.
Все, больше никого в огромном полутемном зале. Пламя огромного камина с гулом и ревом отплясывало на стенах танец теней, отражалось на доспехах мимолетным, призрачным огоньком былой и грядущей славы, которая покроет их. Углы зала то наливались синей тьмой, в которой двигались темные тени чудовищ, то вспыхивали ярким солнечным светом.