— Поквитаемся, — согласился начавший хмелеть Чертёнок: — В Галичском уезде ведёт сыск воевода Семён Нестеров, в нижегородском — Бухвостов. Перехватил его отписку в Москву — страшное пишет, сволочь! — Чертёнок грохнул кулаком по столу и беспокойно посмотрел на меня.
— Мы ещё живы — есть кому начинать дело! — я хлопнул есаула по плечу. — Вот придёт весна… — я посмотрел на окно — на улице начинала завывать вьюга.
— Да, придёт весна… — задумчиво отозвался Чертёнок. — Может, и Харитонов вслед за мной объявится — тяжело сейчас воевать… Знаешь, теперь даже не верится, что мы когда-то гуляли по Персии. Славные, батька, были времена!
— Ещё славнее будут — вот сделаю тебя воеводой Москвы!
Чертёнок рассмеялся:
— За то и выпить не грех!
Я налил чарки:
— Как думаешь, Микифор, выстоим до весны?
— Выстоим, батька, не так просто отнять у крестьян волю, когда они её на вкус попробовали. Знают теперь свою силу.
— И я так думаю.
Ударили чарками, выпили. Вьюга за окном всё усиливалась — я услышал, как охранник вошёл в сени.
— Гей, казак, иди, выпей чарку!
В горницу вошёл замёрзший высокий, широкоплечий казак в запорошенном снегом тулупе. Мохнатая шапка была надвинута на самые брови.
— Видишь, какие у меня молодцы?! — я протянул казаку полную чарку.
— Вижу, — Чертёнок кивнул кудрявой головой. — Хороший казак.
— Благодарствую, атаман! — поклонился казак и ловко опрокинул чарку себе в рот.
— Ай да казак! Каков питок! — рассмеялся Чертёнок. — Налей ему ещё одну, батька!
— Пусть выпьет, — я подал стражнику вторую чарку.
— Благодарствую, атаман, — повторил казак и так же лихо выпил.
— Теперь хватит, — сказал я.
— Благодарствую, атаман! — громко произнёс казак в третий раз и вышел в сени.
— Хорош казак! — повторил Чертёнок. — А знаешь, батька, какой у свободы вкус?
— Знаю, у неё вкус крови! — я посмотрел Чертёнку в глаза — немало они увидели, узнали и впитали в себя, как земля впитывает воду, раз спросил про такое. — Ничего, Микифор, поднимемся — за нами Астрахань, Царицын, Дон, — я не успокаивал его и, тем паче, себя — говорил то, что есть и даже не мог подумать о поражении.
Никто о нём не думал, просто после затяжной войны и зимнего безделья в наши сердца прокралась усталость и желание поскорее всё закончить. Может быть, Харитонов поэтому не спешил покинуть тамбовские леса — верил, что скоро придёт с несметной силой батька-атаман, сметёт с пути бояр, дворян и воевод и откроет путь на Москву.
— Что мне делать, атаман?
— Ты же устал?!
— Что мне делать?
— Отдохнёшь и поедешь на Хопёр собирать запорожцев. Вернёшься и покончим с домовитыми, чтобы Дон стал полностью нашим.