Вот и все, кажется, так все и было. Вскоре я действительно научился видеть «двери». Или их вызывать? Что одно и тоже. Вот только исчезнуть в них не торопился. Тем, кому предлагал, оказались гораздо смелее меня. Мне страшно не знать, что ТАМ, за этими дверями. Что ТАМ меня может ждать? Но, думаю, что в лабиринт просто так не попадают.
Это все можно назвать выдумкой, реальностью, мистикой, чем угодно, когда человек находится на грани жизни и смерти, как раз на пороге горизонта-терминатора, разделившего небо и землю. Ведь что-то в таких ситуациях с нами происходит, нечто, не вписывающееся в нашу реальность. Об этом тоже писали, может, наша смерть и есть переход в четвертое измерение, только не по собственной воле, а вынужденный, навязанный. Выбирать дано не каждому. У меня не было божественного света и туннеля. Может быть, я не добрался до него. Был лабиринт, были двери. Тысячи дверей. Бесконечное множество. И как оказалось, я еще не выбрал свою дверь, но предлагаю другим, на выбор. Иногда я думаю, ту ли дверь выбрал и в свой ли мир вернулся? Что такое наш мир и прочие, о которых мы только догадываемся?
В том-то и дело, здесь недолго до сумасшествия, и именно поэтому я не тороплюсь уйти, потому что ни в чем не уверен…
Вышли из моей квартиры. Ещё не было семи, на дворе непривычно светло, апрельские вечера набирали силу после долгих зимних ночей.
Леонид Петрович был одет в новенький черный плащ. Под ним — он раздевался у меня в квартире — новенький, наверно, сегодня и купленный строгий черный костюм-тройка. На ногах блестели натертые суконкой и начищенные гуталином ботинки. Интересно, о каком мире он мечтает? В руках небольшой дорожный баул, новенький и пахнущий не дерматином, а настоящей кожей. Недешевая сумочка.
— Вы как на свадьбу собрались, Леонид Петрович?
Он растерянно улыбнулся.
— Вполне возможно. Вы же сами не знаете, что меня может ожидать там?
— Не знаю. — Почему-то подумал про лабиринт и еле видимые проемы дверей; не подскажут, сам не увидишь. Беспечно спросил:
— Заела повседневность?
— А вас?
— Терпимо, — не так уверенно ответил я.
— Завидую вам.
— Почему?
Пройдя дворами, вышли к улице, перешли на другую сторону, останавливаясь у прозаической троллейбусной остановки.
— У вас такой редкий божий дар.
— Так получилось, — усмехнулся я. — Подождем «четверку». Нам до «конечной».
— Угу, — Леонид Петрович поднял воротник плаща. — Если на конечную, то, кажется, там есть небольшая парковая аллея?
— Тополиная. — Запрокинув голову, посмотрел на небо. Его вновь заволакивали черные дождевые или снежные тучи. Быстро темнело. Подумал с сожалением об оставленном дома зонтике.