— Ужасно, как так можно? И это эльфы? Высшая раса! Те, на кого в нашей империи почти молятся?
— В империи, — Лерс тонко улыбнулся и притянул невесту к себе поближе, провел ладонью по ее бедру, легко коснулся груди, не обращая внимания на сердитое сопение, — к этому относятся намного проще. И полукровки у нас признаны законом на тех же условиях, что и чистокровные представители расы. Любой расы. Тот, кто рожден на территории Дарканской империи всегда может рассчитывать на помощь и защиту. И на то, что ее голос будет услышан. В идеале.
— Мда… — теперь Эльмарис стала намного более понятно, почему в той же столице редко когда встретишь чистокровного эльфа, а вот полукровой или тех, в чьих жилах течет четверть или и того меньше, крови дивного народа — сколько угодно.
Мартиниана была сильнейшей. Кажется, ее кровь была чище даже чем у самой наставницы. И училась она истово, добросовестно. Эльмарис эта эльфийка даже немного нравилась, этой своей фанатичной преданностью выбранному пути, тому, с каким самоотвержением Мариниана всегда бралась за выполнения задания и тому, что она всегда доводила все до совершенства. И вот этот ее пропуск был странен. Эльфы не болеют, почти не испытывают усталости, если только их резерв не подвергся опустошению.
Но наставница Алирани не выказала никакого удивления или тревоги, хотя удивить или выбить из колеи эту невозмутимую, точно промороженную до самых костей эльфийку, было делом невозможным в принципе. А сама Эльмарис так и не успела близко сойтись с остальными девушками. И потому права задавать вопросы не имела.
Целительница направлялась в отведенные им с Лерсом покои, со стойким желанием смыть с себя неудачи, переодеться во что-нибудь домашнее и теплое и, по-хорошему, не мешало бы лечь спать. Или же, дождаться Лерса или пойти в библиотеку и попытаться там, среди огромной кучи старинных фолиантов и свитков, отыскать хоть какую-нибудь информацию о рунах, что связали ее кронпринца. И ведь не скажешь, что ее нет, информации этой. Вовсе нет. Книг по этой теме достаточно, даже словари есть, что удивительно. Но вот ничего, что могло бы помочь понять, что собой представляет эта их с Лерсом связь, есть ли возможность разорвать ее без ущерба друг для друга, и, что волновало саму Эльмарис не в пример больше, как она влияет на их чувства?
И пусть все вокруг утверждали, что рунная магия никак не могла заставить их полюбить друг друга или же, наоборот, возненавидеть, сама Эльмарис все еще сомневалась.
Не в себе. Она была ведьмой и чувствовала, как с каждым днем, с каждой минутой растворяется в наследнике Дарканской империи. День без него становился испытанием, Эльмарис то и дело ловила себя на том, что тянется через рунную связь, желая почувствовать биение сердца упрямого боевика. Она просыпалась по ночам и прислушивалась к его дыханию. И не могла уснуть, если Лерса не оказывалось рядом. Он стал смыслом ее жизни, центром ее существования. Ее сердцем.