И теперь она понимала княгиню Аэрлин. И те ее слова о том, что она смогла бы пережить любую потерю, но только не утрату мужа. И Эльмарис становилось страшно. Она сделала свой выбор, но не придется ли ей пожалеть о нем?
Целительница уже почти дошла до поворота в коридор, ведущий в жилое крыло, как кто-то окликнул ее:
— Леди ОрГраеш, одну минуту.
Эльмарис вздрогнула, услышав, как имя древнего как сам мир дарканского рода связывают с ней, но все-таки обернулась. За полтора месяца в Светлом лесу привыкла уже к тому, что здесь все обращаются к ней, как к супруге наследника Дарканской империи. И ведь ни она, ни Лерс на этот раз не лгали. Честно представились всем, женихом и невестой.
Но эльфы такие эльфы. Говорят, что они умеют видеть глубже, чем внешность или даже аура, могут заглянуть в самую душу. Так это или нет, Эльмарис не знала, но почему-то здесь все без разбору посчитали их с Лерсом супругами.
Боевик только отмахивался от ее вопросов на эту тему, отвечая, чаще со смешком:
— Привыкай, скоро только так к тебе и будут обращаться.
— А если нашу связь можно разорвать? — спрашивала она, и Лерс мрачнел, хмурился, зло сверкал глазами.
— Даже не мечтай, что тебе удастся избежать свадьбы, Рис. Это решено. И права отказаться от меня у тебя нет.
— И что, мое мнение, ты учитывать не собираешься? — она хотела подразнить его, может быть заработать комплимент или один из тех поцелуев, от которых кружится голова и тело становится вялым и покорным чужой воле. Но Лерс разозлился.
— Не в этом вопросе, мелкая. И я не шучу. Ты выйдешь за меня замуж. Других вариантов просто нет.
Тогда она рассмеялась, пытаясь спрятать неловкость за весельем и игривостью. И ни за что бы ни призналась ни одной живой душе, что вот эти собственнические вспышки у Лерса не просто льстят ей, а заставляют ведьминское сердечко буквально трепетать от любви и нежности. И парить в облаках. И чувствовать себя самой счастливой.
Ведь это означало, что она тоже не безразлична. Что ее любят. Что Лерс и в самом деле был готов отправить весь Лантар в пучину морскую, если бы князь вздумал отказать в своем благословении. И да, верить в то, что все это надиктовано рунами, не хотелось.
— Магистр Алирани? — удивленно приподняла брови целительница, когда поняла, кто именно ее окликает. — Что-то случилось?
— Я заметила, как тяжело вам дается управление потоками, — произнесла наставница, приближаясь неторопливым шагом. Остановилась напротив. Невозмутимая. Холодная. Непробиваемая никакими человеческими эмоциями.
Впрочем, Эльмарис давно уже поняла, что эльфам не свойственны порывы или яркие стремления. Они… словно бы и не живые, не настоящие, а так… как куски мрамора, красивые, холодные и безучастные ко всему на свете.