На третий день мать прошла мимо меня, не обращая ни малейшего внимания на те безделушки, которые обычно переставляла, когда нервничала, и мое терпение лопнуло. Я уже видеть не мог это чопорное лицо, отутюженные платья, красивые прически, аккуратно подпиленные овальные ноготки – надо же, сколько времени она теперь посвящала уходу за собой! В ней не ощущалось никаких сожалений, и это в конце концов меня сломило.
– Где она? Скажи, где она? – воззвал я, чувствуя, как задергалась моя изуродованная щека, мать посмотрела на меня в тревоге, но не ответила. – Говори! Ты же знаешь! Где она?
– Кто?
– Не прикидывайся.
– Я не прикидываюсь.
– Говори!
– Не понимаю, о чем ты.
Подскочив к матери, я нечаянно сбил какие-то безделушки.
– Да что с тобой происходит?
Среди разлетевшихся осколков лежало неповрежденное горлышко вазы, из которого выпал завязанный морским узлом шпагат. Видя, как наклонилась за ним мама, я понял: эта вещица ей небезразлична.
– Что это, Йоханнес?
– Узел.
– Как он попал в эту вазочку?
– Приходила какая-то ненормальная. Даже не назвалась. Новая мода на визитки?
– Когда? – спросила мама, и руки, сжимающие шпагат, задрожали.
– Прости, совсем забыл. Два дня назад. Или три?
– Она не сказала, что ей нужно? Может, произнесла какое-то особенное слово?
– Да просто поболтать хотела. Но в тот день она уезжала, так что другой возможности все равно не было.
Мать оперлась ладонями на стол. Чувствуя, что это делается для отвода глаз, я вышел из себя:
– Муттер? Прошу! Говори сейчас же! Я должен знать!
– Знать что?
– Ты меня убиваешь!
– Не надо так кричать.
– Боишься, как бы она не услышала? – вскинулся я.
– Кто? Кто тебя услышит? Фрау Вайдлер?
– При чем тут фрау Вайдлер!
– Тогда кто? – спросила она.
– Эльза.
– Эльза?
– Эльза Кор!
– Впервые слышу. Это еще кто?
– Эльза Сара Кор! – Меня затрясло; я обхватил руками торс.
Мать долго смотрела на меня в упор и наконец сказала:
– Нет, не припоминаю.
– Подруга Уте, которую ты прятала у нас в доме. И не один год опекала, держа наверху за стенкой. Мыла, приносила кормежку. Я своими глазами видел.
– В том стенном шкафу, который папа оборудовал для хранения старых писем? Тебе померещилось.
– Эльза! Она занималась на скрипке вместе с Уте. Ее паспорт лежал у тебя в коробке для рукоделия. Из-под конфет «Дунайский дивный вкус». Теперь припоминаешь?
– Не иначе как после ранения у тебя помутилось в голове. Сходи посмотри: там только письма. А коробки для рукоделия у меня никогда не было. Тем более из-под конфет.
– Она заменила Уте, да? В твоем сердце. Ты не уследила, чтобы Уте делала себе уколы как положено, и хотела искупить свою вину, успокоить совесть. Но теперь ты сбросила ангельское обличье.