Миннезингер ухватил двумя пальцами фигурку человека в высокой остроконечной шляпе, поставил ее рядом с королевой.
– Это бегун. Такая резвая фигура, которая ходит по диагонали. Иногда его называют епископ. Вроде того, что управляет Ригой. Их по два в каждом войске.
– В Риге остался один. Мой друг Имаутс отрубил голову епископу Бертольду так, что она покатилась по траве, словно шар, – гордо объявил Уго, и Вальтера передернуло.
– Слава богу, в шахматах мы обходимся без крови… Здесь епископы могут перемещаться только по клеткам того цвета, на которые их поставили. И только тогда, когда перед ними открытое пространство. Видишь, в начале игры пешие воины, пешки, стоят впереди всего войска и первыми начинают движение. Только всадник на коне может перескочить через них. Но в прыжке он перемещается на одну клетку вбок.
– Конь может перескочить через воина? И не заденет его копытом?
Вальтер обреченно вздохнул.
– Это не живой конь. Все происходит только в нашем воображении. Перед битвой полководец осматривает поле, где будет происходить сражение, и продумывает, где лучше расставить войска, куда лучше подтянуть башни для штурма крепостных стен, где спрятать конницу, чтобы послать ее на врага в нужный момент. Так и здесь. Представь, что доска – это поле битвы, и ты посылаешь своих воинов в сражение. Но не всех сразу. Ты делаешь один ход, и противник отвечает тебе одним ходом. Оба войска одинаковы. Тебе надо понять, почему противник пошел именно этой фигурой, что он замыслил. Победит тот, кто правильней рассчитает свои ходы. Здесь все, как в жизни. Иногда можно безрассудно кинуться вперед, быстро добраться до короля противника, загнать его в угол и победить. Но иногда надо набраться терпения, может быть, отступить, чтобы сохранить силы и измотать противника, и только потом переходить в атаку.
– Когда я посылаю воина, я знаю, на что способен каждый из них.
– Я объясню тебе, что может каждая фигура. Игра в шахматы это настоящее искусство. Ты поймешь, когда следует запастись терпением и держать оборону, пока не вымотаешь противника, когда лучше отступить, чтобы заманить противника в ловушку или пожертвовать пешкой или даже важной фигурой, чтобы выиграть сражение.
– Ты мало похож на воина, но много знаешь о битвах, – заметил Уго.
– Я знаю, как играть в шахматы. И еще я знаю о музыке и песнях. Но, чтобы сложить песню, надо действительно знать, о чем ты поешь. Рыцари рассказывали мне о своих дамах. Но больше они любили рассказывать о сражениях и мудрых полководцах, о том, как они вовремя выпускали конницу, как разрушали крепостные стены или делали под них подкопы.