Шло время. Росла Чулушта, превращаясь в центр западной окраины мира. Одно оставалось неизменно — Тысячеглавая мать, делившаяся с дочерьми толикой боли, гнева и ненависти, что она собирала вдоволь, когда вновь появлялись Высшие. Они приходили из ниоткуда, принося с собой неизвестность, и уходили в никуда, исчезая так же быстро, как и предыдущие поколения. С их уходом неизбежно терялась часть важного, без чего мир необратимо менялся и трещал по швам.
С юга наступала пустыня, с севера — снежная мгла. Восточное море стало последним прибежищем для отчаявшихся, но впускали на вожделенный берег не каждого. Едва ли он мог прокормить всех, пожелавших к нему отправиться.
Едва ли Тысячеглавая мать желала бы такой участи для своих дочерей. Она воспитывала их, ожидая появления Высших.
И через сотни лет свершилось — они пришли. Неуловимо похожие на людей, и настолько же отличные от прежних пришлых: им оказалась ведома магия, им подчинялись Огненосные скаты — неведомые доселе существа, два раз в год чертившие лишенное облаков небо.
Пришельцев тяжело было найти, они умело прятались. Сливались с обществом, надежно покрывая друг друга. Но иногда их круговая порука давала сбой. И тогда сестры рассказывали, как с наслаждением срубали голову с шеи, отмеченной круглой синюшной меткой. А после, предавали тело огню, возвращая тьме исторгнутую ею душу.
Юстина поднялась с кресла, вышла из номера в коридор. На этот раз по пути на лестницу ей никого не встретилось — и хорошо. К чему лишнее стеснение и разговоры, которые принесут с собой незнакомцы. Будет лучше, если ее прогулка останется незамеченной.
Сделав пару крутых витков, ступени наверху окончились дверью.
Открыв ее, девушка вышла на крышу, выстланную слоем мелкого круглого камня. Сбросила тапочки и, шагнув из-под навеса, пошла босая вперед. Солнце, убавив пыл, ложилось на подернутый сизой дымкой горизонт, но стопы все равно обжигало. Впрочем, она совсем не ощущала этого, поглощенная открывшимся перед ней видом: старинные здания были похожи на умудренных опытом воинов, которые сомкнули ряды и замерли так, ожидая приказа на штурм вознесшейся к небу крепостной стены. За ней блестела тонкая нитка железнодорожных рельс.
— На вашем месте я бы поостерегся, — услышала она, когда решила забраться с ногами на парапет. Не дослушав, прислонилась спиной к колонне. — Все-таки два этажа до мостовой…
Это был студент, виденный Юстиной утром в обеденном зале. Следил? Как она его пропустила?
Паренек находился в пяти шагах от нее и не решался подойти ближе. Бросив на него деланно-равнодушный взгляд, отвернулась молча.