Утих. Заметив недоверчивый взгляд, добавил:
— Я не псих, не подумайте, — поправил запонки, — просто кажется мне — что стоит забраться в Железный лес поглубже, и мы откроем для себя много нового. А, возможно, и то, что поможет возродить Разделенный мир.
— Лес ближе всего к Границе, — сказала Юстина. — Почему бы аданайским набольшим самим не организовать экспедицию?
— А!.. — горестно вздохнул студент. — Неповоротливая бюрократическая машина… Они довольны тем, как все устроено: западные области, как сырьевой придаток и естественная защита от болотных тварей; пески на дальнем юге исправно полнят рынок рабов и личинок, а море — кормит… Север остается не у дел, но иногда баронам удается выкупить у местных одомашненных псов — из них получаются отличные охранники. Так что и север при деле. Кому захочется шевелиться, когда жизнь налажена? В Аданае единицы могут увидеть упадок и хаос, в который все сильнее погружается мир. Из года в год — становится только хуже…
Помолчав немного, он добавил:
— Еще меньше — способны на попытку сделать хоть что-нибудь, чтобы мир окончательно не угас…
— И ты один из них… Не страшно рассказывать об этом первой встречной?
Сначала Юстина подумала, что он пытается заинтересовать, возвысить себя в ее глазах, придать значимость мыслям. Потом — что таким образом хочет поднять самооценку, утвердиться в правильности намерений и желаний. Люди иногда так делают: еще не уверенные в собственной правоте, проговаривают мысли вслух, спорят с собой — собеседник в таком случае им нужен номинально, как слушатель.
Но вскоре Юстина поняла — он действительно верил в то, о чем говорил. Такой молодой, неопытный и наивный идеалист. Жаль, что подобные ему не задерживаются надолго в мире живых, заканчивая путь на плахе или в пустыне в чреве червя, как неисправимые бунтовщики.
— Долго не мог к вам подойти… внутреннее стеснение… Но сейчас как будто щелкнуло что-то в голове.
— Накипело, — сказала девушка. — Бывает.
— Наверно, — тихо ответил студент. Скорее, только пошевелил губами и кивнул в знак согласия. — Хотел бы я увидеть край за болотом, когда оно отступит или высохнет.
— Боюсь, это невыполнимо. Столько не живут.
— Подозреваю, что так и есть. Но в дальней перспективе, наши дети…
— Наши?
— Мои… Дети, внуки или правнуки осушат болота и ступят на возрожденные земли. Верю в круговорот душ, а значит и я вместе с ними… Простите, — замялся он. — Слишком много болтаю.
Юстине ничего не оставалось кроме как вновь согласиться. «Молодец, хотя бы это осознает», — подумала она. Произнесла: