При входе в ворота нас поразило невиданное зрелище. В лагере вертелась живая людская карусель. Узники с носилками бегом передвигались по большому кругу и без всякой надобности переносили песок с одного места на другое. Гестаповец презрительным взглядом наблюдал за этим бессмысленным занятием и время от времени покрикивал:
— Быстрее, быстрее!
Второй гитлеровец, ударив нескольких носильщиков палкой по спине, добавил:
— Быстрей, проклятый!
И люди бегут. Потные, голодные, измученные.
Поодаль виднеется груда мешков с песком. Арестованные по команде торопливо переносят эти мешки на другое место, метров на 150 дальше, и сбрасывают их там в новую кучу. И все это делается без всякой надобности, единственно для того, чтобы по возможности больше мучить людей.
Нас встревожила и другая картина. В конце лагеря двигалась толпа оборванных и переутомленных людей. На груди и на спине у них были круглые белые нашивки. У некоторых на шее висела доска с надписью на немецком языке, «Беглец». Люди шли парами. У каждой пары на плечах длинная жердь. На ней объемистая посудина, наполненная в лагерной уборной. Эту ношу каторжники должны были таскать четырнадцать часов в сутки.
За обедом носильщики получают лишь полпорции. Отдыхать не разрешается. Люди идут, пока не валятся с ног. Это заключенные, за мелкие проступки зачисленные в так называемую штрафную группу.
* * *
Нас сразу же зарегистрировали, разделили на группы и назначили на работу в каменоломни Бэма. Там работало около 200 узников, в том числе и я. За день каждый должен был наколоть камни и нагрузить ими семь-восемь вагонеток. Того, кто за двенадцать-четырнадцать часов не справлялся с этой нормой, считали вредителем. А судьба вредителя хорошо известна — его ждет виселица. Однако между заключенными существовал неписаный закон — группы каторжников, первыми выполнившие свои дневные нормы, шли на помощь остальным.
Старый каменный хлев, где мы должны были жить, вначале еще не был готов к приему арестованных, — вокруг еще не было забора из колючей проволоки. Поэтому мы каждый день мерили семикилометровый путь от Саласпилсского лагеря до каменоломни и обратно. Так как надо было проходить мимо комендатуры, мы не могли идти как попало. Нас заставляли маршировать, словно солдат, — твердым шагом, с высоко поднятыми головами. Если кто-либо этого не делал, наказывали не только виновного, но и всю группу. Как наказывали? Утомленных на тяжелой работе людей заставляли ложиться и вставать, валяться в грязи, прыгать как заяц, идти гусиным шагом. А гитлеровцы стояли перед комендатурой и наслаждались муками несчастных.