Услышав шум автомашины, хочу бежать, но уже поздно. Меня окружают молодые парни. Нет, это не немцы. Звучит английская речь.
— Француз? Итальянец? Русский?
— Латыш.
Они не знают такой страны.
— Русский, — говорю я и киваю головой. — Русский, русский!
Парни мне улыбаются. Один протягивает сигарету, другой сухари или шоколад.
— Ешь вволю, ешь. Войне конец.
И я, опухший от голода, оборванный и обросший бородой, с взлохмаченными волосами, исходивший дороги смерти, сижу и плачу. Тяжело дыша, плачу крупными детскими слезами.
Это произошло в поселке Киндсдорф, недалеко от Галле.
* * *
24 мая 1945 года я уже возвращаюсь на Родину.
Арвид Рупейк
Последний период моего заключения в Саласпилсе прошел главным образом в бараке А-5. Там на длинных многоярусных полках хранились свертки с одеждой узников, которую им в лагере пришлось обменять на арестантское обмундирование. У каждого такого свертка, который со временем покрывался густым слоем плесени, была своя карточка с порядковым номером, именем и фамилией бывшего владельца. Эти карточки были своего рода «картотекой живых» (так называется популярная книга чеха Норберта Фрида), позволяющей проследить за судьбами обитателей лагеря смерти. О каждом событии в жизни заключенного была своя запись на карточке, например «умер», «увезен в Германию» и тому подобные. Карточек с отметкой «освобожден» было очень мало. Зато было бесконечно много таких, где над именем и фамилией значилась отметка «Uberstellt nach Z G». В переводе это означает — переведен в Центральную тюрьму.
Однако напрасно было бы искать этих людей в Рижской Центральной тюрьме. Убийство немецкие фашисты подлинным именем не называли. Для Адольфа Эйхмана истребление миллионов евреев Европы было «окончательным разрешением еврейского вопроса», а на языке саласпилсских эйхманов «Uberstellt nach Z G» означало — заключенный с таким-то порядковым номером уничтожен…
В конце лета 1944 года пришел день, когда заплесневевшие свертки одежды один за другим оставляли свои привычные места. Это было самым первым признаком того, что назревают чрезвычайные события. В барак А-5 из Риги прибыло несколько гестаповцев и в большой спешке стали просматривать оставленное «перемещенными», а фактически убитыми, скудное добро, приведенное временем в еще более жалкий вид. Они уничтожали каждую найденную в одежде бумажку, которая могла бы освидетельствовать личность бывшего владельца. Заодно уничтожались и свертки тех заключенных, которые еще находились в лагере, и пол склада вскоре покрыли горы небрежно разбросанной одежды.