Лапузин, сообразив, что ему самому остаётся, как говорится, бульон от варёных яиц, решил найти партнёров подешевле. Но заинтересованные стороны уже привязались к местности: братки захватили старое здание опытной станции, а военные воздвигли бетонный дзот с крупнокалиберным пулемётом и для убедительности постреливали в бродячих собак, которые набегали подкормиться остатками бандитских пиров, сопровождавшихся криками, пальбой и поножовщиной. Милиция, приезжая на выстрелы и шум, драла деньги почему-то не с военных и тем более не с одинцовских, а с несчастного Феди. Бедняга спустил почти всё, что получил за институтский флигель, сданный под штаб-квартиру фанатов доктора Хаббарда.
– Тогда-то Федя и перестал водить меня в рестораны! – вздохнула бывшая пионерка.
– И часто он водил вас в рестораны? – вскользь спросил автор «Жадной нежности».
– Нет, не очень, – пожала плечами она. – Так, пообедать или поужинать. А что?
– Ничего. Я знаю на Пресне одно отличное местечко, – интимно сообщил он, имея в виду, конечно, «Царский поезд». – Рассказывайте, рассказывайте!
…Сначала Лапузин хотел попросить помощи у друга детства, командира танковой дивизии. Они вместе поступали в военное училище, но Федя не прошёл по зрению. Танкист был не прочь за тридцать процентов очистить опытное поле от Военспецстроя, но его соединение не получало горючесмазочных материалов и боеприпасов с августа 1991-го, а резервные снаряды они продали в Чечню, чтобы достойно отметить Новый 1993 год. Тогда Лапузин через Вову из Коврова вышел на можайских и предложил им за сорок процентов выбить Покатого из опытной станции. Братки примчались, огляделись, задумались, перетёрли ситуацию с одинцовскими и отказались, предупредив, однако, что за вызов на объект и консалтинг им теперь полагается коттедж с участком. И поставили на счётчик.
– Ко мне он, собственно, заехал проститься! – объяснила Обоярова.
…Сообразив, что, продав квартиру, дачу, «Ниссан» с правым рулём, библиотеку и остальное, он не сможет рассчитаться с можайскими, Лапузин переписал имущество на бывшую жену, которая оставалась ему верна, как верен партии её исключённый член. После этого Федя решил в последний раз поговорить с Мостолыгиным и Покатым. Если бы генерал и вор скинули по пять процентов, можно было бы рассчитаться с можайскими, а на оставшееся купить три торговые палатки возле метро. Дело верное: розница – двигатель торговли! В случае отказа Федя предполагал бежать за границу, прихватив кассу взаимопомощи Института прикладной генетики.