Да. Чичако. К третьему квадрату испекутся, как пить дать, — сказал Ньюпорт.
Стив Глэн неопределенно пожал плечами и неожиданно заявил.
Рой! А хочешь пари? Ставлю сотню против пятидесяти, что ребята дойдут до шестого квадрата. Идет?
Рой Ньюпорт снисходительно посмотрел на Стива.
Оставь лучше сотню себе, Стив. Я не привык заключать заведомо выигранное пари, да ещё и не на равных условиях.
Хорошо, Рой. Давай на равных. Сто против ста. Идет?
Но только не говори потом, что я заставил тебя заключить это пари, — засмеялся Рой, протягивая руку Стиву.
Окей, Рой.
Зеленая лужайка оборвалась также неожиданно, как и пески. Окаймлявшая лужайку с двух сторон заболоченная пойма, сомкнулась, образовав большое, мрачное болото. Низкое небо Зоны стало ещё ниже и тяжело зависало черно-серым покрывалом с малиновой каймой над черно-серой болотной хлябью, так что невозможно было различить границу между небом и водой. От болота тянуло промозглой сыростью и смрадом. Зона резко сменила своё обличье, оставив позади безупречную чистоту и гармонию красок.
Всего 15 минут назад Барт нажал зелёную кнопку на контрольном столбе, разделявшим «Зед-1» и «Зед-2», и, сверил маршрут, повернул на север.
Они тащились по нескончаемому, вонючему болоту, казалось уже целую вечность. Джозефина угодила в «Ржавую хлябь». Пока Барт вытаскивал жену из зловонной ямы, он сам весь перемазался в этом дерьме, и теперь от них смердело, как от тысячи тухлых яиц.
Когда они, наконец, выбрались на небольшой островок сухой земли, Барт сделал ватные тампоны, пропитанные дезодорантом, и заткнул ими ноздри Джо и себе.
И снова вперед по сизо-лилово-черной, липкой, вонючей, гнусной жиже. Наплыл густой, маслянистый, ядовито-желтый туман, и когда Барт и Джо погрузились в него, им стало трудно дышать. Они хватали воздух ртом, и вместе с воздухом заглатывали отвратительную желтую слизь. Вдруг Джозефина издала истошный вопль и потеряла сознание. Барт едва успел подхватить её на руки. Барт почувствовал, что на него устремлён чей-то взгляд. Он взглянул вперёд и обомлел. Из под упавшего в воду дерева, обросшего желто-зелеными водорослями, из тёмно-зеленой болотной хляби, торчала голова кикиморы. Её два ярко белых глаза без зрачков смотрели на Барта. Он понял, что это и была причина обморока Джо.
Барт повернул в сторону и, с трудом преодолевая липкую хлябь, двинулся на белую прогалину — единственное светлое пятно в сплошной черноте болота.
Метров через пятнадцать болото кончилось, и Барт выбрался на твёрдую сухую почву, Он вытащил из болота Джо и привёл её в чувство, дав понюхать нашатыря. Джо пришла в себя, и на неё вдруг напало беспричинное и безудержное веселье. Задыхаясь от смеха, она тыкала пальцем куда-то за спину Барта. Барт обернулся и увидел весёлого призрака, лихо отплясывающего буги-вуги прямо на воде. Но Барт был не в состоянии ни пугаться, ни смеяться, — он с трудом боролся со сном.