— Хорошо, — резюмировал дядя Жерар. — Ребята, если вы
все же работаете на Моссад и просто морочите мне голову, то я б вас без
экзаменов в школу-студию МХАТ зачислил, клянусь. Ну и будет. Поддерживаю Риту:
мотаем удочки…
— Давно бы так, — сказал Мишель. Наверное, разумнее
было дождаться утра, но мы ничего не могли с собой поделать. Снялись с якоря,
заново привязали буксирный конец и двинули вверх по реке. На удивление, наш
верный Mercury тоже, похоже, не возражал против внеурочной ночной смены.
Напротив, он так бодро заурчал, будто был боевым конем, застоявшимся в стойле и
радующимся представившейся возможности размяться…
***
После полуночи Луна, словно утомившись расталкивать звезды,
спряталась от Земли под одеялом туч. Папа, посовещавшись с нами, не стал
включать фонарь, чтобы не привлечь чьего-нибудь внимания. Маморе, долго
рвавшаяся нам навстречу, словно какой-то взбесившийся конвейер, отчего
двигателю приходилось несладко, неожиданно замедлила бег.
— Утихомирилась, — меланхолично заметил Мишель.
— У нее характер, точно, как у Марго, — пробормотал
Жорик, вглядываясь в темные берега. Местность разительно переменилась. Как
только надобность в прятках отпала, вредная река, как бы в насмешку, снова
покинула русло, расплескавшись по окрестностям тысячей живописных проток.
Обрывистые берега исчезли, окунувшись на дно, и исполинские стволы старых
деревьев торчали прямо из Маморе, как мачты затопленных фрегатов парусной
эскадры. Дядя Жора, чьи мысли свернули в аналогичном направлении, упомянул
кладбище погибших кораблей, помещенное советским фантастом Александром Беляевым
в Саргассово море.
— Остров, — буркнул Мишель.
— Где?! — насторожился Жорик.
— Я говорю, роман Беляева назывался «Остров погибших
кораблей», а кладбище — твоя выдумка. Как и про Моссад…
— Поди ж, какой ты злопамятный… — ощерился здоровяк.
— Кажется, мы попали в озеро, — молвила я. Берега
действительно расступились и растаяли во мгле. Маморе почти остановилась.
— Не помню, чтобы видел нечто подобное на карте, —
покачал головой Жорик.
— Разлив… — обронил Мишель.
— В июле? В сухой сезон?! — усомнился здоровяк с
потерянным видом.
— Динамику подъема и падения уровня вод в бассейне
Амазонки изучает целая наука, — назидательно заметил отец. — И, все равно,
многое остается неясным даже для ученых, посвятивших этой проблеме жизнь. Вне
сомнений, аномальные перепады как-то связаны с подземной рекой Хамза, о которой
я вам уже не раз…
— Говорил! — в унисон закончили мы. Папа разобижено
засопел.
— Да будет вам, жалким неучам, известно… — начал он
через минуту, пережевав обиду, — что Хамза… Черт!!