Конунг молча вернулся к своему полку, угрюмый, несмотря не такую радующую душу погоду.
Вечерний привал тоже был устроен значительно позже обычного. Ехали, пока было видно дорогу. Могли бы, честно говоря, и дальше ехать, потому что ночь пришла светлая, звездная, но Гостомысл решил, что людей и лошадей лучше иметь свежими, и ни к чему им уставать в походе до того, как полки вступили в битву.
Палатки у свеев были. Не было только печек в палатках. И потому они дольше сидели у костров, и не спешили ложиться спать. Но даже по форме палаток Гостомысл понял, что они пришли в свейский полк из арсенала князя Бравлина. Бравлин вообще, как понял Гостомысл, отличается заботливостью к своим людям, даже, если эти люди – вчерашние враги. Это было то качество, которого не доставало самому князю Буривою, и чему Буривой детей своих не учил. У князя Буривоя были свои методы. Он предпочитал все тягости похода переносить вместе со своими дружинами. И спал, и ел все то же самое, что и его вои. Этому он сыновей научил. И только в сече выделялся среди других тем, что рассылал приказы отдельным полкам. Но дрался с противником, как и все, заражая других своей боевой свирепостью. И даже всегда прорывался туда, где было сложнее всего, где его вои терпели наибольший урон.
На второй день пути, примерно в середине дня, князь-посадник Гостомысл понял, почему дорога опустела. И виной всему было вовсе не обостренная чуткость торговых людей. Только-только полки Гостомысла миновали большую придорожную деревню, как Русалко поднял руку, показывая пальцем вдаль.
– Скачет кто-то нам навстречу.
Гостомысл сразу увидел всадника, и по блеснувшему на солнце шлему понял, что это вооруженный вой. И вой откровенно спешил, гнал коня, не жалея ни его, ни своих сил. Князь-посадник остановился. За ним остановилась и вся колонна. Вой приблизился, и спрыгнул с коня.
– Дозвольте спросить, с кем я дело имею? Впрочем, княже, я видел тебя. Я был вместе с воеводой Франкошней, когда ты мимо нашей крепостицы проходил. Ты – князь Гостомысл из Славена?
– Из Новгорода. Так наш город теперь зовется, – поправил воя князь-посадник. – Куда ты так коня гонишь? Ты – смолянин?
– Да, княже. Десятник Красимил, из городской дружины. Меня воевода Франкошня послал гонцом в Муром. К тебе, если ты там еще, и к князю Вячераду с воеводой Зайцем.
– Никого ты можешь там не застать. Хотя, князь, возможно, и на месте. А что случилось?
– Особо ничего страшного. Просто по округе рыщет конный отряд – шесть сотен хозар. Франкошня подозревает, что это разведка перед нашествием. Хозары обещали же нынешней весной пожаловать в наши края. А пока только разведчиков отправили. Они всегда так. Сам наш воевода с тысячей воев выехал их перехватить, если найдет. Но их еще найти надо. Они на месте никого не ждут.