Однако кораблей у данов оставалось все еще больше. И они не могли поверить, что все будет так же происходить и дальше. Встречное движение продолжалось с тем же результатом. К противодействию лодок, несущих такое больше количество стрельцов, даны не привыкли, и не умели с этим бороться. Они, конечно, встречались со славянскими стрельцами, но обычно, как и хотел сделать сотник Оскол, на каждой лодке было не больше десяти стрельцов. Десять стрельцов, естественно, тоже в состоянии нанести большой урон, но не катастрофический. А здесь урон наносился именно катастрофический. Но, скорее всего, командующий флотом данов находился на одном из первых драккаров, и погиб раньше других. И потому некому было дать команду к изменению тактики. Да и изменять ее даны не умели. И морское сражение превратилось в скучное морское побоище. И только дважды руяне воспользовались рупором, когда стрельцы с передовых лодей сообщали, что у них кончаются стрелы. Тут же добавили хода две другие лодьи со стрельцами, и сменили две ведущие. Однако стрел хватило на всех, поскольку стрельцы не любили стрелять наугад, просто в ту сторону, куда следовало стрелять. Но тут и Дражко пришло время воспользоваться тем же рупором, и он дал команду идущим в строю своим лодкам, тем, что захватывали и топили оставшиеся без команд лодки данов, собирать стрелы. Конечно, восполнить запас основательно таким образом было невозможно. Практика показывала, что только около четверти всех потраченных стрел удается потом восстановить. Чаще всего, не удается восстановить наконечники, и их следует специально заказывать кузнецам. Но даже сохранившиеся древки тоже имели ценность. Стрельцы всегда возят с собой и запас оперения для стрел, и запас наконечников. Их можно насадить и на старые древки[88]. Тем не менее, около десяти последних драккаров, уже понимающих свое поражение, сумело избежать губительного обстрела – на них, видимо, стрел не хватило. Но эти драккары разделились. Шесть из них сменили курс, и резко двинулись в сторону недалекого берега, надеясь успеть уйти от погони, бросить свои лодки на берегу, и спастись, спрятавшись где-то на твердой земле. Но четыре драккара отважно решили погибнуть, и вошли в строй славянских лодок, где были тут же зажаты с двух сторон, и захвачены с боем, в котором князь-воевода участия не принял, поскольку абордаж был произведен за кормой его лодьи.
– Да, много стрельцов – это сила… – сказал сотник Оскол, стоя рядом с князем-воеводой на носу, откуда все хорошо просматривалось. – Беру свои слова назад, княже. А недовольством своим я даже поперхнулся. Честное слово воина! Прими мое восхищение. Для моря твоя тактика боя нова, но ты доказал, что полководец на земле на море становится флотоводцем