– Почему?
– Факел издалека бросать трудно. Все равно подплывать надо.
– Можно что-то придумать… – сказал Дражко, сам не зная, что предрекает пути развития артиллерии. Но князь-воевода не обладал инженерным складом ума, и потому не мог придумать вариант бросания горящих факелов. Горящая стрела – это другое дело. Но горящая стрела и сама поджигает лодку, причем, на большом расстоянии. Конечно, земляная смола, разлитая из разбитого горшка, обещает большой огонь, который будет невозможно сразу потушить, и в этом плюс. Но вообще-то это дело требовалось бы обдумать. Как опытный военный, князь-воевода видел здесь перспективу создания нового оружия. Сам он о таком оружии пока не слышал, хотя оно давно уже существовало[91], и думал, где бы найти человека, который сумеет его мысли воплотить в дела. Такой человек среди знакомых Дражко был – это ученый аббат Алкуин, близкий сподвижник Карла Каролинга, короля франков. Но делиться своими мыслями с Алкуином – это, значит, дополнительно вооружать короля Карла, с которым, возможно, придется через какое-то время воевать. Был еще один человек – временами друг, временами противник, но человек, всегда уважаемый князем-воеводой – князь вагров Бравлин Второй. Но сейчас Бравлин вместе со своими ваграми был далеко, и обратиться к нему возможности не было. А те из вагров, что остались на месте, а это примерно десятая часть всего народа, стали подданными Годослава. Но они, в отличие от своего князя, ничем помочь Дражко не смогут…
Рассвет пришел, как обычно, задолго до того, как выглянуло из-за моря солнце. Но был он, как показалось князю-воеводе, более ранним, чем на твердой земле. Но это значения не имело. Как только рассвело достаточно, Дражко дал отмашку человеку с медным рогом, и тот протрубил негромкий сигнал, который, впрочем, по воде разносился достаточно далеко, и был, скорее всего, слышен даже на лодках, стоящих к причала. Но расстояние до лодок было такое, что позволяло работать стрельцам. И они заранее были поставлены в боевую позицию, и за ними были закреплены отдельные участки. На лодках было оставлено в качестве охраны и экипажа в среднем по пять человек на каждой. Дражко посчитал лодки, и счет этот не сошелся с числом, которое ему было доложено раньше. Значит, в Обенро высадилось дополнительное подкрепление, и подкрепление это, скорее всего, выступило в помощь королю Готфриду, потому что на самих лодках воев не было видно. Лодок было несравнимо больше, чем ожидалось. И даже на берегу стояло их около двух десятков, вытащенных на песок, со снятыми с носа изображениями страшных драконов