Похороны получились скромнее скромных. Сожительница старшего Хубариева, довольно милая женщина, несколько раз дала понять, что никакая новая родня ей не нужна и плакать она планирует без них. Половину расходов, впрочем, взяла на себя. Поминок как таковых и не случилось. Дима и баба Вера дома выпили пару рюмок за упокой души Максима Хубариева. В разгар ужина соседка по лестничной клетке заорала о пожаре. Дима всполошился, что горит их дом, но выяснилось, что полыхает Останкинская башня. За это Дима выпил особо, он терпеть не мог телевидение, начиная от ток-шоу и кончая идиотскими фильмами. Новости, впрочем, смотрел.
Утром в почтовом ящике объявилась повестка к следователю, но не к привычному, а к другому, по экономическим преступлениям. Первым делом Дима хотел было немедленно бежать в свой городок, но потом решил пойти поговорить.
Второй следователь, в отличие от затюканного мента, занимавшегося смертью полубомжей, смотрелся хозяином жизни. На столе рядом с компьютером лежал новенький мобильный телефон. За то время, пока Дима был в кабинете, он дважды обстоятельно поговорил по нему о всякой ерунде, в том числе и о том, где ужинать. Закончилось непонятными словами: «Выпьем за твое возвращение, Лимончелло, вкусного лимончелло». Курил следователь дорогущий «Кэмел», из кармана в какой-то момент добылся брелок «тойоты». Жизнь у человека явно удалась, и он не планировал сбавлять обороты, достигавшиеся в том числе и за счет удачных следственных действий.
Дмитрий Хубариев узнал о том, что его брат, вместе с двумя другими любителями дешевого алкоголя, был учредителем нескольких компаний, каждая из которых оперировала большими средствами, взятыми в кредит.
Зарегистрированы они были по одному адресу — месту прописки одного из погибших, — а Максим Хубариев во всех был генеральным директором. Он же брал и кредиты. Отдавать их было явно нечем, потому что на балансе не имелось ни копейки. Налицо было жульничество, кое следователь и готовился пресечь. Или не пресечь — в любом случае с некоей пользой для себя.
Несколько часов прошли в несколько однообразной и даже скучной беседе. Дима настаивал на том, что про дела брата ничего не знал и, главное, совсем не хотел знать. Следак не верил, матерился и даже пару раз попугал его возможным арестом. Дима пожимал плечами, надо — сажайте, но сути дела это не изменит. Тюрьма вряд ли была бы хуже фермы рабов.
Тоску пустого разговора сломал вопрос о занятиях Хубариева-младшего. На ответ «автомеханик» следователь хищно улыбнулся и начал расспрашивать про автомобили, явно желая вывести самозванца на чистую воду. Через пять минут тон следователя наполнился дружелюбием и приязнью, а еще через пятнадцать минут Дима и хозяин кабинета уже на улице вдумчиво обсуждали постукивание в движке новой «тойоты».