Однажды, спеша на случайную халтуру, Хубариев увидел объявление: «Работа в другом регионе, зарплата от 100 000 рублей, специалистам доплата». Звонить не стал, зашел. Веселый человек рассказал, что на Северном Кавказе платят хорошо, а тем, кто руками умеет что-то: «О, да ты электрик, ну так через год на машине вернешься, квартиру купишь, только работай, — специалистам еще лучше».
Дима согласился. Получил аванс, отдал его почти весь бабушке, обещал вернуться поскорей.
Собирая внука в дорогу, баба Вера вдруг спросила:
— А может, Ивану Георгиевичу позвонишь?
— Кому? — не понял Дима.
— Линьковичу, помнишь, раньше у них на даче жили, а потом…
Хубариев очень хорошо помнил про это «потом» и звонить отказался.
Бабушка поджала губы и велела почаще выходить на связь:
— Не экономь на моих нервах и с охламоном больше не связывайся.
Вольнонаемных в поезде был почти полный вагон. В Туле подсадили еще. Бо́льшая часть нанятых и видом, и повадками напоминала бомжей. Дима с пониманием отнесся к тому, что сопровождающие собрали у них паспорта. Свой, правда, отдал с сожалением. Проводник был из той же республики, что и сопровождающие.
Поезд шел медленно, тормозя на всех полустанках. На улицу во время остановок не выпускали, покурить ходили только в тамбур. Дима, приученный к чистоплотности, страдал от запаха в вагоне. Дешевая водяра (ее было в изобилии), люди в такой же давно не стиранной одежде, да и вагон сам по себе накопил ароматов.
Дима злился. На Макса, который насрал и сбежал. На Линьковича-старшего и его сынка, которым, конечно, стоило позвонить, но сделать это было никак невозможно. На себя, потому что надо было еще походить и поискать, а то едет хер пойми куда. На вонь в вагоне и свою привычку к нормальному запаху и мытью. На то, что кончаются сигареты.
Когда он тщательно добивал предпоследний бычок, в тамбур вышли двое сопровождающих.
— Немцам гол забил негр такой здоровый, Полкан его звали, кажется, — сказал старший.
— Алло, ну как негра могли звать Полканом, ты совсем ум потерял, — со смехом ответил ему совсем молодой парень.
— Трезор, — неожиданно для себя сказал Дима, — его звали Мариус Трезор.
Сопровождающие внимательно посмотрели на него.
— Вы же про матч ФРГ — Франция 1982 года? — переспросил Хубариев.
Следующие полчаса они болтали о футболе, о чемпионате мира нынешнем и прошлых (нынешний был совсем говно, ну о чем тут говорить), о том, что русские футболисты, выступающие за рубежом, вконец зажрались и не хотят играть за честь флага.
Сигарет у сопровождающих оказалось вдоволь, Хубариев угощался без стеснения.