— А может, я просто еще не нашла того, кто мне бы подошел. Кто не лез бы ко мне в погоне за моим богатством. Кто не стремился бы отобрать у меня мою власть, мои права и мою свободу. Но я готова поменять ее — не всю, но существенную часть — на любовь и уважение. Это честно, не правда ли, эль-ро?
— Эристор показался мне очень честным малым, — негромко, улыбаясь проговорил Инглэон и остался доволен эффектом, который произвели его слова.
Кэлибора протащили по узким сводчатым коридорам, имевшим уклон вниз. Стены сочились влагой, серая плесень клочьями свисала с потолка, но пол был чистым, а ступени, приведшие их в небольшое круглое помещение, стерлись от частого использования.
Тут его подтолкнули к центру комнаты, где в полу был закрытый деревянной крышкой люк. Один из стражников с привычной ловкостью распахнул его, и оттуда пахнуло таким смрадом, что Кэлибор невольно сделал шаг назад. Но его подхватили под стянутые за спиной руки и, несмотря на яростное сопротивление, в конце концов столкнули вниз…
Падение показалось ему смертельно долгим, но приземлился он на что-то достаточно мягкое, чтобы серьезно не пострадать. Кэлибор приподнялся и сел, задрав голову к далекому светлому пятну люка.
— Будьте вы прокляты! — яростно выкрикнул он, но в ответ услышал лишь смех.
— Прощай, жених! Тебя ждет не самая приятная смерть, зато в хорошей компании.
Последовал новый взрыв хохота, и крышка захлопнулась, погрузив несчастного в могильную тьму. А это и была могила. Запах, который там, наверху, лишь коснулся ноздрей пленника, теперь навалился с одуряющей тяжестью. Кэлибор стиснул зубы, чтобы сдержать подступившую рвоту. Пахло землей, сыростью и разлагающейся плотью… Связанными за спиной руками, Кэлибор попытался ощупать то, на чем сидел. А когда понял, что это, как кошка отпрыгнул в сторону, ударившись при этом о стену и едва не переломав себе ноги.
В центре земляного колодца возвышалась груда мертвых тел, которая и смягчила его падение. Волосы на голове у Кэлибора зашевелились, мороз полоснул по спине. Ужас сковал его, и он замер, страшась шевельнуться, боясь дышать или даже моргать.
Смерть для долгоживущих эльфов вообще была ужасна. В любом ее проявлении. В последние годы, когда сила и власть «длинноухих» стала клониться к закату, а поднимающие головы молодые расы все чаще шли войной на эльфийские замки, города и целые государства, она приблизилась, стала более привычной, что ли. Кэлибор, и сам несший ее стрелами и мечом, считал себя эльфом в этом смысле закаленным, но все же не до такой степени! Не до такой!