«А ведь и правда, типичный влюбленный болван, — качая головой и посмеиваясь про себя, думала она. — А глаза-то какие! Взглянет, будто чем-то теплым прикоснется. А улыбка… Здоровенный, а добрый. Зверюгу ему жалко. Она ему чуть руку не отгрызла, а он к ней с увещеваниями. А уж платье-то чего стоит! — Ана бережно погладила натруженной ладонью тонкий белый шелк. — Пешком от Хандерина, зимой, в чужой стране и вместо еды — подарки! Как есть влюбленный дурачок!»
Внезапно Ана развернулась, причем так неожиданно, что Эристор налетел на нее.
— Ты зачем явился?
— Сказать то, что не сказал, и сделать то, что не сделал.
— И что же это?
— То касается только нас с ней.
— Стоит ли оно того, чтобы вновь рвать ей душу? К госпоже посватался хороший эльф. Она сможет быть счастлива с ним.
— И она… согласилась? — с замиранием сердца спросил Эристор.
— Пока нет, — Ана насупилась. — Хотя и надо было. С тебя-то, как с козла молока. Одно только брю… — прикусив язык, она двинулась дальше.
— Постой. Погоди. Объясни, почему ты так накинулась на меня? Моя вина перед ней лишь в том, что оказался труслив и недогадлив, но за это не убивают.
— Твоя вина значительно больше, чем ты можешь себе представить, — и Ана неопределенно поводила руками перед своим животом.
— Тир очень переживала?
— Нужен ты ей, как собаке пятая нога.
— Это ведь… неправда?
— А тебе, видно, хотелось, чтобы она себе все глаза выплакала?
— Ну тебе-то что еще? — вдруг раздраженного воскликнул Эристор, оборачиваясь к тихонько подкравшемуся волку, который уже некоторое время ковырял его лапой.
Зверь лег на снег, вытянул морду и осторожно положил к ногам хозяина потерянную сережку.
— Ну, брат…
Эристор почувствовал, что у него защипало в глазах… То ли от усталости и голода, то ли от чего другого… Он опустился на колени и, подобрав украшение, запустил свободную руку в густую шерсть на загривке волка.
— Ах ты, чучело северное, — нежно почесывая волка за ухом, бормотал он. — Нашел-таки.
— Значит, накормлю обоих, — тоже растрогавшись, проговорила Ана и повела путешественников в тихий, еще погруженный в сон дом.
На теплой кухне Эристор снял с себя меховую парку и лохматую шапку, позволив Асе еще раз придирчиво осмотреть себя.
— Что она в тебе нашла? — несколько кривя сердцем, заключила она, вдоволь налюбовавшись эльфом, из-за которого так убивалась ее госпожа.
После чего повернулась и принялась накладывать на большую тарелку вчерашнее мясное рагу. Эристор, принюхиваясь так же громко, как и его волк, почувствовал, что его рот наполняется густой слюной, и громко сглотнул. Ана рассмеялась и плюхнула посудину на стол.