. Милый юноша, ежели вы решитесь идти по дороге Господней, путь ваш будет труден, но вы под мышцами вечными
[119]… Однако, сэр, помните, что в борьбе следует полагаться на Божью мощь, а не на собственные силы. Будьте готовы смиряться и каяться, ибо есть в вашей душе непокорность Адама-пращура.
— Это верно. Временами бушуют во мне страсти, заставляющие меня содрогаться.
— И вам надо пристально следить за каждым своим шагом и словом. Нельзя допустить повода упрекнуть вас за то, что не является следствием исполнения ваших прямых обязанностей. — Мистер Фордайс чуть замешкался. — В жалобе на вас имелось еще одно обстоятельство… Не было ли оно связано с женщиной?
Дэвид рассмеялся.
— По словам мистера Мёрхеда, речь о Королеве Фей, но сам он в сказки не верит… Мистер Джеймс, я должен признаться вам в том, чего не рассказал бы никому другому. В Лесу я встречался с дамой, и она и впрямь помогала мне в моем милосердном деянии. Я уже был знаком с ней и ныне считаю дни до следующей нашей встречи. Вы тоже ее знаете: это Катрин Йестер.
— Госпожа Катрин! — вскричал мистер Фордайс. — Девушка из Калидона. Ах, мистер Дэвид, неужто подобает священнику ввязываться в такое щекотливое дело? Сами знаете, она из рода, не слишком преданного Церкви, хотя я не осмелюсь сказать, что лишена она христианских добродетелей. К тому же надо заметить, она аристократка. Какой женою станет она для бедного проповедника?
— Ох, вопроса о замужестве и не было. Мне неловко слышать об этом. Она далека от подобных мыслей: негоже орлице миловаться с дроздом. Но священник тоже человек, и вот он влюбился без памяти, хотя нет у него ни малейшей надежды на взаимность. В честной и чистой любви, дарованной Богом людям еще в Райских кущах, не вижу я ничего зазорного.
— В любви я разбираюсь мало, — скромно заметил мистер Фордайс. — Мы-то с Энни так давно связаны узами брака, что об ухаживаниях уже и не вспомню. Помню лишь, что хоть и не была она пригожа, но слыла разумницей и голос ее звучал сладко, как яблочное варенье, заготавливать кое она мастерица… Госпожа Катрин! Высоко берете, мистер Дэвид, но как знать, как знать… В любом случае рассчитывайте на меня… Надо же, Катрин Йестер!
Пастор из Колдшо все еще твердил ее имя, когда на дворе распогодилось и Дэвид, покинув его, отправился домой. Лошадку он вел на поводу. За Риверсло, в березняке на повороте к Оленьему холму, его обогнал всадник. Под ним был не обычный в тех краях пони, а настоящая гнедая кобыла, в стати и беге которой читалась порода; в наезднике Дэвид узнал нового арендатора Кроссбаскета.