– Тогда я останусь – твердо сказала Наталья.
– Наташа, не глупи. Тут нужно обдумать хорошенько все – начал Вячеслав.
– Возможно, она права, Слав – шкипер встал и заходил по комнатке, скрипя половицами – Неизвестно, что ждет на острове. Путь опасен. Если защитники взорвали мост, то настроения у них самые серьёзные. Поплывем мы, а Наталья останется. Уменьшим риски: мы старые, но опытные моряки, шансов добраться вдвоем у нас больше. Договориться сможем с кронштадцами, и если там безопасно, они готовы нас принять, то сможем вернуться уже с кораблем за Натальей. Если нет…
– Если нет, то выбираться придется самой, Наташа – покачал головой дозорный.
– Поставим срок – четыре дня. Если мы с Вячеславом не вернемся, то бери машину и ищи убежище, выживай сама. Постарайся устроиться подальше от Кронштадта – люди нынче опасней зверей, время такое. Вячеслав тебе покажет как управиться с машиной, проехать сможешь немного, но да Усть-луги доберешься. Место там тихое, проверенное, дров в запасе и вокруг много. Припасы – придумаешь, найдешь в соседних деревнях. Зима будет лютая, Наталья, потому мы и двинулись сюда – шкипер посмотрел в глаза женщины – Ядерная зима, я думаю. Второй ледниковый период. Неизвестно что выживет и как. Может и природе конец, только все равно жить надо. В городе будет сложней, если ничего не придумают.
– Поняла – кивнула Наталья и стала перебирать в руках кончики платка – Вы только возвращайтесь, дяденьки мои хорошие. С добрыми вестями возвращайтесь.
– Постараемся – сказал шкипер и вышел покурить.
Утро ударило холодом. Шкипер стоял в лодке и поднял воротник, после того как Вячеслав подал ему канистру. На секунду закрыв глаза, он попробовал почувствовать соленые влажные брызги на лице. Нет, ничего. Больше нет того восторженного чувства, когда море целует тебя нежным прикосновением морской пыли. Это осталось где-то там, далеко-далеко, в другой жизни. Давно. До войны.
Весла хлестко ударили об воду и лодка стала отдаляться от пристани. Провожая их, Наталья сняла платок и махала им вслед. Светлые волосы развевались на ветру, она улыбалась. Если им все удастся, то они будут спасены. Если их постигнет неудача – вероятнее всего, погибнут. Виктор отвел глаза от берега и сосредоточился на борьбе с стихией – концентрация требовала точечного расчета координат и сил. Если течение их снесет, то вряд ли два старика найдут сил чтобы вернуться. Быть унесенным в море на лодке по осени – почти верная смерть. Тем более – сейчас.
Плыли молча – разговор отнимал силы. Шкипер беспокоился за товарища, потому что рана только зажила, а нагрузка могла нанести вред. Дозорный выглядел бодро, но Виктор все равно беспокоился. Они плыли уже полчаса, корректируя курс, но остров и не думал приближаться. Виктор знал, что осталось немного, а удаленность – обычная морская иллюзия, но с каждым гребком оставалось меньше сил и одолевало уныние. Если бы на весла не налег Симонов, шкипер бы запаниковал – внезапно, за новой волной показался берег. Он приближался и Симонов начал улыбаться, не замечая этого. Моряки подналегли на весла. Толчок. Шкипер аккуратно выпрыгнул на берег из гальки и кинул камень с шкертом. Торопливо, словно по команде, они выгрузили все припасы и костюмы: нужно было срочно одеть химзащиту, хотя дозиметр выдавал норму. На плече костюма дозорного красовалась ярко-зеленая заплатка – вчера её вырезал из резиновой лодки сам Симонов и заплавил зашитый рукав. Надев костюмы и противогазы, помогая друг-другу, моряки взяли вещмешки, канистру и двинулись на берег. Благословенный берег спасительного острова принял их.