Виктор зажмурился: ему вспомнился сон с отцом, который ушел по бескрайней пустыне. Это – наше будущее, если мы не выживем. Огромная, бесконечная пустыня, размером во всю планету. Бессмысленный зеленый шарик в одиноком бескрайнем космосе.
Немного отдохнув, Виктор поднялся, махнул рукой. Курс немного изменился – теперь они шли на юго-восток, войдя в каменные джунгли северного города. «Улица Зосимова» – прочитал табличку на доме шкипер. Неизвестно в какой части города они находятся и сколько ещё нужно идти – Виктор показал Симонову на ближайший дом и они зашли внутрь. Двери были так же накрепко заперты на всех этажах, что обрадовало моряка – люди ушли, но они живы, они здесь. Выйдя из дома, они повернули в переулок и остановились как вкопанные.
Огромный бастион из стальных «ежей» и бруствера мешков с землей преграждал целую улицу. За постом послышались шорохи и несколько прицелов винтовок сошлось на фигурах моряков. Послышались щелчки затворов. Смутьянов поднял руки вверх.
– Е стреляйте! – закричал он через противогаз и замахал руками над головой.
– Шаг в сторону – расстрел на месте! Противогазы снять, лечь на землю! Быстро! – прокричал грубый мужской голос в рупор. Моряки подчинились, стянув противогазы легли на грязный асфальт. Виктор повернул голову к товарищу и прошептал что-то.
– Гражданские! Вы идете со стороны района химического заражения! Мы не можем пустить вас в основную часть города! Возвращайтесь – прозвучал приказ.
– Мы не заражены! Пожалуйста, товарищи, мы моряки, идем с Калининграда! – прокричал Смутьянов – Нам нужна помощь, мы не больны!
– Возвращайтесь, в городе карантин по приказу совета рабочих и матросов! – с раздражением приказал голос – Иначе мы вынуждены будем открыть огонь! Простите, мужики.
Глава двадцать первая. Чужая война
Асфальт холодил небритую щеку шкипера. Конец их пути оказался концом для трех выживших, которым предстоит умирать на широчайших просторах огромной страны. Страны, которой больше нет, как и границ. Страны, в которой все люди были братьями, товарищами, друзьями, единомышленниками. Их разделили болезнь и смерть именно тогда, когда товарищество и дружба должны были стать спасательным кругом, вратами в новую жизнь. Смутьянов закрыл глаза и по морщинистой щеке покатилась слеза. Захотелось лечь здесь и умереть, прямо у этого последнего форпоста выживших. И одновременно захотелось встать и броситься прямо на ровные штыки винтовок, прорваться сквозь заграждения и колючую проволоку и вцепиться зубами в горло дозорных. Рядом зашуршал асфальт.