Жесткие «батины» формулировки били, как обухом, бросали в отчаяние. Сжавшись, тупея от страха, обреченно думал: снова штрафная...
- И еще полезная информация, - нагнетал «батя», - запомни имена: Юта, Лайма, Аманда... Понадобятся. Остальные сам узнаешь... Есть вопросы?
Какие тут могут быть вопросы! Не скажешь, как на гражданке: «дайте подумать», «посоветоваться», «семейные обстоятельства», «не могу», «не обеспечу», «предложите что-нибудь попроще»...
Оставлял «батин» кабинет в полном смятении и отчаянии. Ребята возбужденно обсуждали, радовались своим назначениям, пробовали успокаивать: не падай духом, Миша, может, не так страшен черт, каким его намалевал полковник, но это было слабое утешение. Волком выть хотелось от досады и обиды: за что, за какие грехи?! И может, впервые закралась крамольная мысль: а на кой ляд было соваться перед армией в кандидаты партии? Служил бы, как все, а то все штрафная да штрафная - коммунисты, вперед! Решительно отогнал эту гаденькую, шкурную крамолу, начал рассуждать в полном соответствии со своими убеждениями: а кто, как не коммунисты, должны быть на самых трудных и ответственных участках? Кто, как не коммунисты, обязаны являть везде и во всем пример? Партия ведь - авангард народа. Потому в партию и принимаются лучшие из лучших. Нескромно, конечно, считать себя лучшим. Но... Коль тебя приняли, оказали высокое доверие - будь любезен оправдывать. Разве в партию вступал, чтобы иметь выгоду, искать тепленькое место, отсиживаться за чужой спиной? Нет, и еще раз нет, конечно. Чего же тогда распустил слюни? Не паниковать надо, а, как подобает коммунисту, зажать волю в кулак, думать, как наилучшим образом выполнить задание командования.
И на душе немного полегчало...
***
Добираться на заставу предстояло рейсовым автобусом с городской автостанции, что была в пяти минутах ходьбы от штаба. Протянул в окошко проездное требование, кассирша молча выписала билет, сообщив с непривычным акцентом, что машина стоит на площадке, отправится в рейс через двадцать минут. Автовокзал был почти пустынен. Автобусик послевоенного выпуска, где водитель не отгорожен от салона и открывает дверь массивным рычагом, стоял в одиночестве на привокзальной площадке. В нем сидело уже человек пять. Занял место подальше сзади, положив рюкзак на сиденье, и вышел коротать время на свежем воздухе.
Пока осматривал территорию, безуспешно пытаясь читать написанные на чужом языке объявления, плакаты, автобусик почти заполнился. Преимущественно женщинами - от старушек до совсем еще девочек. Напуганный «батиными» рассказами, опасался, чтобы не присоседилась какая-нибудь красивая соблазнительница. Старался смотреть на пассажирок как на безликую массу, но это не очень удавалось. На заднем сиденье, посредине, одиноко расположился военный - чернопогонник с шоферскими эмблемами. Поздоровался, намереваясь пересесть к нему рядом, однако тот ответил на его «привет, земеля!» холодно, безразлично, даже недовольно, не проявляя никакого желания к общению. Подумал: странный тип. Чернопогонник безучастно смотрел в одну точку, обхватив ногами засаленный рюкзак с автомобильной коробкой передач и держась рукой за черный набалдашник на конце рычага.