***
Едва вернулись с последнего «луча», как позвонил замполит. Доложил ему по форме: нарушений границы не обнаружено, никаких происшествий не наблюдалось, хотя обязан был сообщить и о сорванном «луче», и обо всем остальном, что произошло в эту ночь. Но доложить (ох, как не нравилось это уставное с сексотскими оттенками словцо, как и лакейское «слушаюсь!») - расписаться в своей беспомощности, а главное - подставить начальника заставы и замполита, ибо они после его доклада не смогут не пустить информацию по инстанции, значит, навлекут на себя гнев «бати» и тот с новыми выразительными деталями продолжит размазывание по стеклу. Да, собственно, ничего и не случилось: пропущенный «луч» компенсировали, коллективную пьянку предотвратил.
- Ну, как тебя встретили-приняли орлы? - поинтересовался замполит. - Почувствовал сайгонский режим, какой мы им устроили? Дали результат наши почти ежедневные проверки?
- Так точно, товарищ старший лейтенант! - ответил сдержанно. - Результаты есть. Встретили нормально, отсветили на должном уровне...
Шпаковский и Соболев слушали разговор, затаив дыхание, хитро перемигивались: не все потеряно... Какие же вы наивные, ребята, подумал, хотя и по возрасту старше, и служите подольше! Не будет возврата к старому, и все ваши демонстративные и недемонстративные протесты обречены в самом зародыше. Даже на гражданке: как пожелает начальство - так и будет, как бы ни упрямились-ерепенились подчиненные, а в армии - и подавно...
Немножко грустно стало от звонка замполита: «Сайгонский режим», «ежедневные проверки»... За неполную ночь убедился, что это за режим, чего стоят ежедневные проверки, когда исправно действует солдатский «код», если на высоте солдатская солидарность. Видимо, так оно и есть: у офицеров свои интересы, своя солидарность, у рядовых - свои, какие бы громкие слова ни говорили об общности и монолитности их помыслов и интересов. Для офицера служба - профессия, работа, для рядовых - принудительная обязанность. У офицеров свои заботы, главная из которых держать рядовых в повиновении, научив четко и беспрекословно выполнять уставные требования, свои поручения. Философия рядовых полно отражена в солдатском фольклоре: подальше от начальства - поближе к кухне; солдат спит, а служба идет... Не у всех, конечно, такая философия, но... А они, сержанты, уже и не рядовые, но и не офицеры? Над одними возвысились, до других никогда, ни при каких обстоятельствах на срочной не дотянутся. Даже в дороге в компании с чужим лейтенантиком, почти ровесником, сержант обязан знать свое место, свой шесток, держать положенную дистанцию... Им, сержантам, нацепили лычки, наделили правами, необходимыми для проведения офицерской воли, и они по существу являются той важнейшей шестеренкой, которая двигает стрелки воинского механизма. И видимо, перед каждым, как перед ним сегодня, всегда возникает сокровенный вопрос: с кем ты? Его предшественники избрали одно и недолго походили при лычках, он - другое. Они рисковали малым - лычками, а он... Прежде чем срезать лычки, исключат из партии, а партия для него - все, без партии он жизни не мыслит. И здесь, в армии служит партии, выполняет ее, а не чью-то волю. Получается, что и на «мазуринской гвардейской» он выполнял волю партии... Нет, что-то тут не вяжется, надо подумать на свежую голову, а теперь спать, спать!..