Марийка, окружённая летчиками, всё время хохотала, обмахивалась платочком из парашютного шёлка, ей подарили большой кусок, хватило бы на пару портянок, и она успела сделать платочки себе и Анне, даже вышить ромашечку в уголке синими нитками, распустив крепкую стропу из старого парашюта. Маша не пропустила ни одного танца, сама радостно бросалась навстречу подходившему кавалеру, хотя Анна уловила, как она то и дело бросала быстрые взгляды в дальний угол зала, где стоял среди товарищей высокий, светлоглазый лейтенант со звездой Героя на новенькой гимнастёрке. Как только объявили дамский вальс, Маша понеслась к нему. Лётчик рассеянно посмотрел на невысокую девушку со взлохмаченной газетными папильотками головой, с задиристым напудренным носиком, с раскосыми глазами и, не сказав ни слова, пожал плечами.
Марийка, закусив нижнюю пухлую губу, резко повернулась и, тряхнув кудрями, пошла назад, но на полпути свернула к баянисту, подождала, пока тот закончит играть, стала шептаться с ним. И тот, путаясь в перламутровых пуговичках, заиграл цыганочку.
— С морским выходом! — крикнула Марийка, развела руками, лётчики расступились, и она, словно жаркий ветер, полетела по залу. Сделала один круг, второй. Анне вдруг подумалось, что её гибкая фигурка в беленькой кофточке, эти точёные изящные ножки только и созданы для удалой пляски. Марийка ударила каблуками раз, другой. Все вокруг стали бить в ладоши, помогать ей. Застучала дробь чечётки. Марийка, вскинув руки, подплыла к Герою, ребята, загораживавшие его, расступились, и они остались один на один. Краска пятнами залила её щеки, огромные голубые глаза смеялись. Все поняли, кого она вызывает, некоторые стали подзадоривать лётчика, подталкивать в круг. Лейтенант, побледнев, бычился, отмахивался, упирался. Тогда Марийка крикнула баянисту:
— Цыганочку ему не осилить, слишком большие обороты! Давай барыню!
Марийка, подбоченясь, стала против Героя, вызывающе глянула ему прямо в глаза, потом, снисходительно улыбнувшись, не торопясь вынула из-под манжета кофточки беленький платочек с ромашкой, плавно взмахнула им и медленно, важно поплыла по кругу. Она глянула на баяниста, засмеялась, сверкнув ровными, как чесночинки, зубами, пошла снова по кругу, вглядывалась в восторженные лица лётчиков, зная, что вот сейчас появится тот, с насмешливым взглядом. Баянист, сам поддавшись танцу, склонив голову к баяну, вёл мелодию на удивление чётко, убыстряя её с каждым кругом.
Анна не увидела, вышел ли сам Герой, или его вытолкнули силой, увидела только, как он неловко ударил об пол каблуками щегольских брезентовых сапожек, пошёл вокруг Маруси, плывшей царственной лебёдушкой, затем хлестнул пятернёй по голенищам, по рту и пустился вприсядку. Что тут началось! Зал застонал, загудел. Лихо писал коленца лейтенант, ничего не скажешь, и лишь под конец сплоховал, споткнулся и повалился кулем прямо к ногам Марийки, но мигом вышел из положения — став картинно на одно колено, выбросил высоко к Марийкиным неистовым глазам руки. Ане показалось, что сейчас от аплодисментов рухнет потолок столовой. Она гордо глянула на Алёшу, приблизила губы к его уху.