Разве что оборотень успел втиснуться еще на пару дюймов и серебро разворотило ему брюхо. Меня обдало горячим и пахнущим не переваренным ужином, а шерстяная туша закрыла окно. Пусть ненадолго, но подарив нам с Роецки небольшую фору.
— Лови!
Она крикнула мне, уже добежав до того-самого катера, явно отыскав нужные ключи. Я поймал ее «томми» в полете, выхватил ТТ и начал стрелять как чертов техасский рейнджер, прижимая тяжеленный пистолет-пулемет к бедру. Двух первых мохнатых, выскочивших на пирс, срезал, заставил покатиться и помешать следующим.
— В катер!
Я прыгнул спиной назад, надеясь, что не промажу. Приложился о скамью-банку, крякнул от удара по спине и сел, расстреливая лодки и пару катеров похуже, надеясь попасть хотя бы в один мотор. У меня получилось.
Рвануло сильно, распустившись рыже-красным цветком и подпалив пару резво прыгавших зверей, взвывших и упавших в воду. А Роецки убивала движок, сразу отправив катер в отрыв от этого сумасшедшего зоопарка, чьи обитатели неслись по берегу, но не стремились прыгать в воду.
Я сел, стараясь не терять их из виду и торопливо перезаряжая обрез, в суматохе все же оставшийся со мной, пусть и едва не потерянный во время последнего рывка. Как и когда сумел впихнуть его в кобуру под пальто? Не знаю, не помню, да и какая разница?
— Оторвемся от сволочей! — крикнула Роецки. — Ты цел?
Цел ли я? Ну… вроде да. Спина ныла, ныло, почему-то бедро и так и не пришло в себя плечо, столкнувшееся с оборотнем. Но крови нет, внутри все нормально, уже хорошо.
— Шляпу потерял.
— А? — оглянулась Роецки и удивленно уставилась на меня.
— Говорю, шляпу жалко. Заплатил немало, поди теперь найди такую же.
— Ох, дурак же ты, Кроу…
Она засмеялась, засмеялась до того открыто и весело, что ну никак не вышло не присоединиться. Так мы и неслись минуты две, истерически хохоча и едва успевая следить за рекой. Хорошо, имелся фонарь на носу, бивший далеко и не узко. Скорость Роецки сбросила не сразу, только когда река стала шире, а берега начали прятаться за туманом, клубившимся рядом с ними.
— Вроде оторвались. — Роецки поставила двигатель на самый малый и, чуть позже, совсем заглушила. — Послушаем?
— Конечно. Ты уже поняла, что мы на верном пути? Это Пассаик.
— Поняла. — Роецки села на кресло капитана. — Хорошая посудина, даже не верится. Скоростная и ладная. Откуда у мохнатых деньги на такую?
— Да наплевать. Горючее?
— Хватит дотянуть до Хобокена, а там до порта и к телефону. У нас там есть дежурный пункт, ребята меня знают.
— Это просто прекрасно…
Луна плыла по очистившемуся небу, морось отсутствовала, по берегу не ломились злобные хищные твари, а я не потерял сигарет. Я умылся речной водой, убрав проклятый запах звериных потрохов, а «Лаки» занялась со своим уютным хрустом и стало совсем хорошо…