«Слышал только я, — Грибов выдержал длинную паузу. — Мало ли чего он не хотел? Всё равно кто-то должен! Потому что… Россия, понимаешь? Потому что он — это мы, наша жизнь. Пока ещё. Ладно, — махнул рукой, — тебе не понять, хотя… — задумчиво посмотрел на Перелесова, — ты вроде с нами, но… в чужом измерении. Нам туда хода нет, а ты как-то просочился. Вот он с тобой и церемонится, я бы не стал. А если у бороды заточка под подушкой? — вернулся к теме. — Ситуация всегда должна быть под контролем! В общем, поговорили. Ты остался один, сказал старец по-русски, но с чудным таким, армянским, что ли, акцентом, чего тебе? Как если бы наш баклажаны пришёл к нему купить. Посоветоваться, сказал Сам и ещё сказал, что привёз письмо от Святейшего. Ноль реакции. Помолчали. Деньги там, старец ткнул пальцем в землю. Я по тени определил. А Он там, поднял палец вверх. Ты где?» — Грибов снова выдержал паузу, потом озабоченно посмотрел на тускло мерцавшие платиновые часы. — Ладно, мне пора.
«Не мучай!» — ухватил его за рукав Перелесов.
«Не терпится, — довольно засмеялся Грибов, — ещё бы, Комитет трёхсот, Бейдельбергский клуб, или куда ты там сливаешь, оценят».
«Поделюсь гонораром», — усмехнулся Перелесов.
«Он не ответил, — закончил Грибов. — Вышел из пещеры, на нас даже не посмотрел. Махнул рукой в сторону вертолёта. Вперёд! Вот тебе и весь Афон». — Грибов, прищурившись, просканировал сквозь фонтанные струи пространство, но, похоже, посторонних цифровых блохоносцев не обнаружил.
11
После ухода Максима Авдотьева (он носил, как подтвердила занимающаяся проверкой паспортов посетителей министерства Федеральная служба охраны, фамилию отца) Перелесов долго размышлял, стоит ли подключать к делу чекиста Грибова. Подключение гарантировало быстрый результат, но пока у Перелесова не было ясного понимания, каким он должен быть? Зато было ясное понимание, что у Грибова возникнет собственный (ещё какой!) интерес к диковинному пареньку. Скорее всего, подключение Грибова приведёт к отключению от дела Перелесова, бесследному исчезновению Максима в государственной (энергетической) системе, точнее, в её, контролируемом Грибовым, фрагменте.
В кёльнском колледже Всех Душ Перелесова учили, что для решения сложных, но важных вопросов следует применять закон ограничения энергии. Ненужные импульсы тревожат не только отдельных впечатлительных людей, но и пронизавшую землю и небо государственную сеть. Получив такой импульс, она начинает самопроизвольно конструировать несуществующую реальность. Сконструированная сетью реальность, учили в колледже, плохо предсказуема и — одновременно (обмен буквами) — предсказуемо плоха. Всё для всех закончится плохо, но как, когда и почему — неизвестно.