— Да… — продолжил после недолгой паузы бывший пристав. — Время шло, и стало все потихоньку меняться. Герман Телятьев был не только рукастый и трудолюбивый, но еще и умный. Он ездил от своего хозяина на ярмарки, там подмечал, какой товар как продают, что людям нравится, а что нет. И изобрел улучшения.
— Что за улучшения? — удивился Анисимов. — В способе вязания ботинок?
— Можно сказать и так, — кивнул рассказчик. — Он первый стал делать товар из толстой берлинской шерсти, которая дольше носится, не в пример тонкой английской. А еще предложил вязеям добавить в узор голенищ золотное шитье. И сапожок сразу заиграл.
— Но ведь так выйдет дороже, — возразил Лыков.
— Как оказалось, не намного, — пояснил Евстафий Павлович. — А этим чумичкам золото только подавай, будто сороки, любят все яркое. Еще Герман приманил сюда казачьих жен. Не поверите: эти павы приезжали в Арзамас и по неделе жили на постоялом дворе, лишь бы первыми заполучить обувь! В очередь разбирали, в драку-собаку!
— Каких еще казачьих жен? — не понял Анисимов.
— Из Донского войска, из Кубанского. Уральцы тоже появлялись. У них бабы самостоятельные, смелые. И народ богатый. Вот на казачках наш Герасим и поднялся. Как завелись у него деньги, перекупил он лучших вязей и стал фабриковать товар качественнее и быстрее остальных. Особливо Созонта. Дело он знал хорошо, все знакомства были у него, которые он завел на ярмарках. Пока хозяин пузо чесал… И потихоньку пошел, пошел да и выбрался в люди.
— Но почему Созонт, узнав про нововведения своего работника, не присвоил их себе? — задал резонный вопрос сыщик.
— Дурак был, вот почему. Полюбил на чужом горбу выезжать, зазнался, обленился. Знакомства сам отдал, и привыкли люди обращаться не к нему, а к Герману. Когда богач расчухался, выяснилось, что он беднее работника. А главное — глупее! И неповоротливей. Заняла эта перемена всего пять лет. Обороты у Созонта пошли вниз, у Германа — вверх. А наш лодырь еще долгов наделал, которые пришло время отдавать. Короче если говорить, пришлось дальним родственникам меняться местами. Герман перебрался на Сальниковскую улицу, одну из лучших. А Созонт съехал в Глухую, куда подальше. Затаил обиду и зависть и начал от этого спиваться. Ходил по городу, ругал соперника последними словами и грозил.
— Грозил? — насторожились питерцы. — Красного петуха обещал подпустить?
— Увы, именно так на Руси и сводят счеты, — грустно констатировал старик. — А что такое пожар в городе? Ужас! И вот начались в Арзамасе необъяснимые поначалу несчастья. Один раз полыхнуло, другой, третий… Семь домов как не бывало. Народ взъярился, стали поджигателей искать. Вспомнили про пьяные бывшего богача угрозы. Много ли надо для подозрений? Сами знаете, насколько люди глупы и завистливы. И как быстры на расправу. Я аккурат тогда получил должность городового пристава и поставил себе целью найти тех поджигателей…